Небо в клеточку - Марина Серова Страница 4

— В пятницу утром, — щебетала тетя Мила, глаза ее при этом подозрительно часто моргали.

«Женька, не будь такой эгоисткой! — принудила я себя быть честной по отношению к себе же самой. — Не тебе одной получать от жизни пироги да пряники! Для тетки это настоящая радость!»

«Но почему я должна присутствовать при этой радости? — тут же возмутилась вторая, мятежная часть моей натуры. — Присутствие, даже недолгое, теткиного воздыхателя не пройдет без ущерба для моей психики. Кстати, а сколько же придется терпеть эту пытку? Может, пару часов?..»

— Тетя, а на сколько Иван Игнатович приезжает?

— На два дня!

Елки-палки!

Самое поганое в этой ситуации то, что просто так удрать из дома я не смогу. Скажем, на пару дней на турбазу. Тетушка сразу поймет, в чем дело. Она на меня не обидится, нет. Но праздник я ей испорчу, поскольку чудовищное чувство вины оттого, что ее приятель послужил причиной моего изгнания из родных пенатов… Словом, так не годится.

«Хоть бы кто-нибудь позвонил и выдернул меня на работу!» — тоскливо подумала я и неожиданно вспомнила о господине Кирееве.

— Ну нет, это глупость, — тут же раздраженно одернула я саму себя.

— Что ты там бурчишь? — рассеянно поинтересовалась тетка.

В этот момент как раз и раздался звонок. Второго не потребовалось — в один момент я оказалась у телефона.

— Слушаю вас.

— Евгения Максимовна?

— Да, это я, — при этих словах из моей груди вырвался невольный вздох.

— Евгения Максимовна, я хочу предложить вам работу.

— Андрей Викторович, мы еще в прошлый раз все обсудили.

Я старалась держаться спокойно, но уже основательно боялась того, что еще пара фраз — и просто взорвусь.

— Нет, Евгения Максимовна, я вас хочу нанять именно телохранителем!

В голосе Киреева отчетливо проскальзывали торжествующие нотки. Кажется, он рад тому, что сумел найти правильное решение. Но меня так просто не свалить.

— И кого мне прикажете охранять? — не без ехидства поинтересовалась я и тут же, чтобы поставить окончательно в тупик моего возможного избавителя, добавила: — И какое количество времени?

— Мою дочь. Двое суток. С трех пятницы до трех воскресенья.

Говорил он на этот раз без запинок и периодического сопения в трубку. Видно, отрепетировал заранее.

— Ей угрожает какая-то конкретная опасность? — все еще не сдавалась я.

— Евгения Максимовна, а когда вы охраняете… хм-хм… скажем, бизнесмена, который перевозит большую сумму денег, вы всегда знаете конкретно, кто ему угрожает?

Черт возьми, подловил — так подловил! Тем более что этот пример я сама приводила ему недавно! Но я продолжала отбиваться:

— Я имею в виду следующее: есть ли факты, подтверждающие то, что вашей дочери что-то угрожает? Мне для успешной работы нужно о них знать!

«Черт возьми! — неожиданно начал вопить внутренний голос. — Тебе ведь предлагают то, о чем ты молила еще пять минут назад всех святых, ту самую возможность избежать общения с дражайшим Иваном Игнатовичем на стопроцентно честном основании! Да еще деньги за это платят!»

— Евгения Максимовна?

Наверное, я заразилась от абонента, поскольку теперь уже мое молчание длилось неприлично долго.

— Да, — спохватилась я. — Давайте встретимся и обсудим финансовую сторону нашего соглашения. Называйте адрес, заодно сразу познакомлюсь с вашей дочерью.

— Да, давайте, — в голосе господина Киреева легко угадывалось чувство удовлетворения. Добился-таки человек своего. — Пишите. Только приезжайте завтра сразу к трем. Финансовый вопрос вас пусть не беспокоит. Ваши расценки я знаю. Думаю, мы столкуемся.

«Но если он считает, что сумеет заставить меня делать что-то, помимо моей работы, то глубоко заблуждается!» — с мрачным злорадством сказала я себе, записывая в блокнот адрес.

Как же я глубоко ошибалась!

* * *

Впередистоящая машина тронулась, я — следом. Ползем минуту, затем новая остановка.

Господи, скорее бы развилка!

До нее еще добрых полкилометра. Потом можно будет уйти на левую трассу.

«Как же я сразу не сообразила?! — кляла я себя, злясь на полное бессилие. — Стоило гнать, рискуя своей и чужой жизнями, чтобы потом торчать здесь?! Ведь знала же, что на этом участке всегда пробки!»

И вновь перед глазами встало лицо Катерины. Испуганное, по-детски беззащитное. Сейчас она в ИВС, и я — ее единственная надежда. А шансы помочь ей тают вместе с уходящим временем!

Мои кулаки в порыве бессильной злости опустились на руль. От отчаяния я надавила на сигнал. Понимала, что веду себя глупо, но нервы сдавали окончательно. В пачке всего одна сигарета. Хорошо, что догадалась купить с запасом. Вторая, нераспечатанная, лежит тут же в бардачке.

Катя, Катя!