Смерть расписывается кровью - Алексей Макеев Страница 4

– Он не отвечает! Уже вторую неделю! Сменил номер, наверное… Прекратите, мне же больно!

– Это еще не больно, больно будет сейчас. Баба у него есть?

– Не знаю! Он мне ни о чем таком…

– Детский сад. Игры в песочнице. О чем ни спросишь, ничего ты не знаешь. Прямо Незнайка на Луне, была такая детская книжица. Кролик, дай ему по морде. Вполсилы, идиот! Еще раз. Вот так, отлично. И еще. А я пока сигаретку раскурю. Все здоровье я с вами растеряю, Геннадий Вячеславович! Знаете, о чем Минздрав предупреждает? На каждой пачке меленькими буковками… А я вторую сигарету за десять минут! Адрес и телефон, быстро, сука драная!! Шкуру спущу! На куски порежу!

– О‑о‑о! Я не зна…

И в эту секунду мир вокруг несчастного Геннадия Вячеславовича стремительно завертелся, выцвел, потерял звуки, а затем дернулся наискосок в пелену нежного молочного тумана.

И пропал. Навеки.

– Слышь, Марадона, – впервые за все это время открыл рот мосластый Кролик, – а он… Он того!

– Чего – того?!

– Дык… Не дышит. Похоже, кони бросил. Нет, сам посмотри: не дышит, падла!

Юрий стремительно нагнулся, приложил пальцы к яремной вене Геннадия Вячеславовича. И не ощутил пульсовой волны. Ударил по щекам безвольно мотнувшейся головы. Раз, другой, третий… Провел ладонью перед выпученными глазами привязанного к креслу человека. Нет, зрачки не реагировали.

Марадона длинно и витиевато выругался, сплюнул на ковер, по которому с ошарашенным видом топтался его подручный.

– Да с какой стати этот хрен окочурился?! – возмущенно заорал бандит, некоторый внешний лоск с которого соскочил мгновенно. – Мы же с ним деликатно! Я и в мыслях не держал, подумаешь, шкурку чуток подпалили… Правильно подпалили, он правду сказал, я ж по глазам видел!

– Дык… Хилый оказался. Вот ласты и склеил. Что делать-то будем, Марадона? На мне мокрухи еще не было… Сматываться надо! Когти рвать!

Это точно, хилый. Ну, откуда бандюгану Юрику было знать, что у Геннадия Вячеславовича ишемическая болезнь и очень низкий болевой порог? А в сочетании, да плюс сильное волнение… Получается спазм коронарных сосудов, и тогда без дефибриллятора человека с того света не вытянешь. Вот не нашлось у Марадоны в кармане дефибриллятора, он слова-то такого не знал.

И тут, резко и требовательно, как бы аккомпанируя паническому голосу Кролика, затрезвонил стоящий на журнальном столике телефон.

* * *

Так повелось, что с 25 декабря по 15 января в России никто толком не работает. По причине католического Рождества, плавно переходящего в Новый год, затем в Рождество православное, затем в старый Новый год, а там еще Крещение с водосвятием… Когда работать? То выпиваешь, то похмеляешься… Бороться с подобным положением вещей в наше, сравнительно либеральное, время никто не собирается.

Не так давно российским властям стала очевидна эта нехитрая истина, и они приняли соломоново решение: раз уж вся страна бездельничает, то нужно придать безделью официальный статус. Сказано – сделано, теперь народ дружно уходит на рождественские каникулы (или как там это блаженное времечко правильно называется?).

Однако по понятным причинам существуют организации и структуры, на которых такая праздничная лафа не распространяется. Медики, пожарные, аварийщики коммунального хозяйства, связисты, транспортники, эмчеэсовцы, милиционеры…

Поэтому утром девятого января полковник милиции Лев Иванович Гуров, старший оперуполномоченный по особо важным делам Главного управления уголовного розыска МВД РФ неторопливо шагал на любимую службу, благо жил Гуров близко, в двух автобусных остановках от здания ГУ, а погодка выдалась превосходная.

Случаются зимой в столице такие изумительные деньки, прямо по Пушкину: мороз и солнце, небо высокое, бледно-голубое, и ажурные невесомые снежинки тихо плывут вниз, возникая словно бы из прозрачного студеного воздуха. Москва становится редкостно красива, особенно в центре, скажем, на Никитском бульваре, по которому шел сейчас Лев Иванович. Даже бензиновый чад и гарь автомобильных выхлопов точно примораживаются, дышится легко и свободно.

Лев Иванович, когда не было необходимости спешить, вообще предпочитал ходить пешком: для здоровья полезно, думается на ходу лучше, да попросту приятно, наконец. Можно полюбоваться на родной город, из автомобильного окошка так Москву не увидишь.

Полковник Гуров был спокоен и даже несколько расслаблен, что случалось нечасто. Лев Иванович по праву считался сыщиком самого высокого уровня, одним из лучших оперативников не только в Москве, но во всей России. У специалистов такого класса дел обычно бывает выше крыши, причем каких дел! Шерлок Холмс вкупе с Эркюлем Пуаро от многих из них в обморок бы попадали, такова уж российская криминальная специфика начала нашего века. Но случаются изредка совсем недолгие периоды, как сейчас, когда старые дела закрыты, а новых пока нет, остается лишь служебная рутина. Вот в такие редкие моменты можно почувствовать себя не сыскарем-волкодавом, а почти обычным человеком. И даже спокойно встретить с женой Рождество, а на следующий день выбраться в зимний подмосковный лесок на лыжную прогулку.

Тихонько насвистывая что-то из репертуара «Deep Purple», Гуров прикидывал планы на сегодняшнее утро. В такт его насвистыванию под ногами весело поскрипывал выпавший ночью свежий снежок.

Сегодня Лев Гуров собирался заниматься делами как раз рутинными: разобраться с некоторыми архивными материалами, составить перечень экзаменационных вопросов по курсу «Тактика оперативной работы», который он вел в ВАМВД им. Дзержинского, и все прочее в подобном же спокойном духе. Ни засад, ни погонь, ни перестрелок. Кабинетная работа, без которой тоже нельзя. Кстати сказать, помянутую оперативную «р‑ро‑мантику» типа ошалелой беготни с пальбой и тотальным мордобоем полковник Гуров терпеть не мог, считая ее браком в грамотной сыскной работе. Хоть приходилось порой и побегать, и пострелять, не без этого…

Однако дойти до собственного кабинета, который полковник Гуров делил со своим заместителем и ближайшим другом, Станиславом Васильевичем Крячко, Льву Ивановичу не довелось. На площадке второго этажа он увидел спускающуюся навстречу Верочку, секретаршу своего шефа.

– Здравствуйте, Лев Иванович! – радостно улыбнулась она. – Я как раз от вас, внутряшка не отвечает, я подумала, что сломалась. А генерал…

– Срочно захотел меня увидеть, – кивнул Гуров. – Здравствуй, Веруня! С чего бы это Петр с утра обо мне соскучился, не знаешь?

Петром полковник Гуров называл своего непосредственного начальника, генерал-лейтенанта милиции Петра Николаевича Орлова, возглавлявшего ГУ угрозыска МВД.

Петр Орлов, Лев Гуров и Станислав Крячко давно работали вместе и съели не один пуд соли! Их отношения были несколько странными, нетипичными для жесткой иерархической структуры МВД. Генерала Орлова и двух его лучших сыщиков связывало прежде всего глубокое взаимное уважение и доверие. Они были не столько сослуживцами, сколько друзьями и единомышленниками, делающими общее, порой очень трудное дело. А то, что уровень власти, полномочий и ответственности у генерал-лейтенанта был повыше, так ведь весь вопрос в том, как этой властью распоряжаться!