Шкурный интерес - Марина Серова Страница 4

– Будет исполнено, Дмитрий Анатольевич, – кивнул Ильясов.

* * *

Телефонный звонок разбудил нас в половине первого ночи. Звонил Чумаков. Его голос отчетливо слышался в трубке:

– Дмитрий Анатольевич! Не знаю даже, как вам сообщить…

– Да уж сообщи как-нибудь. Я ко всему готов, – вымолвил Степанов.

– В третьем морге ваша жена. Я сейчас там. Вы приезжайте, мы вам объясним.

– Ждите…

Степанов осторожно положил трубку, присел на корточки и закрыл глаза. Я отвернулась и уставилась в окно. За окном простиралась живописная панорама бакинского бульвара. Неторопливо рассекали воды Бакинской бухты изящные катера. Там, где в Тарасове росли бы хвойные и листопадные деревья, тихонько покачивали кронами пальмы. Все три яруса бульвара буквально кишели прогуливающимися.

– Пойдемте, – раздался за моей спиной голос. Я поняла, что Степанову пришлось собрать всю свою силу воли.

Мы вышли на улицу. В ближайшем магазинчике Степанов приобрел бутылку вина «Чинар». Вести машину он поручил мне, а сам попивал вино, что называется, «из горла» и указывал дорогу. Огни ночного города слепили глаза. Когда мы вышли из машины у ворот морга, Дмитрий Анатольевич бросил в урну опустевшую бутылку.

Чумаков ждал у входа в здание морга, переговариваясь о чем-то с человеком в белом халате. Их беседу с интересом слушали двое полицейских. Когда Степанов отвернулся, Иван Васильевич лукаво подмигнул мне. Я сделала вид, что не обратила внимания на эту фамильярность.

Человек в белом халате соизволил проводить нас всех в зал для опознания. Казалось, его лицо, так же как и лица полицейских, абсолютно не способно выражать какие-либо эмоции. Все трое напоминали мрачные каменные изваяния.

В зале для опознания даже дыхание перехватило от едкого формалинового смрада. Присутствовал здесь и тот особый отвратительный запашок, который ни с чем нельзя спутать: так пахнет разлагающаяся плоть. Мы миновали несколько рядов из столиков с телами, накрытыми голубыми покрывалами. К каждому покрывалу была прикреплена бирка с номером. Наконец мы остановились у нужного столика. Здесь уже стоял наготове санитар.

– Вы готовы? – спросил он.

Дмитрий Анатольевич кивнул.

Санитар ловко откинул покрывало с лица трупа. Оно оказалось неестественно желтым. На лице женщины застыла гримаса ужаса. Волосы ее были спутаны. И все тот же мерзостный запашок, только теперь он ощущался сильнее.

Степанов отпрянул.

– Это она, – глухо сказал он.

Санитар поспешил скрыть леденящее кровь зрелище от наших глаз покрывалом.

– Что с ней случилось? – прохрипел Дмитрий Анатольевич.

– Ее нашли мальчишки на диком пляже, – раскрыл рот один из полицейских. – Рядом лежал шприц и ампулы без этикеток. Рукава у нее были закатаны. На запястьях – характерные точки и синяки. Она была наркоманкой, господин Степанов, и умерла от передозировки. Непосредственная причина смерти – остановка сердца. Время смерти – пятое июня, где-то между семью и восемью часами вечера.

– Как раз тогда она мне звонила… – пробормотал Степанов и вдруг закричал: – Наркоманкой?! Моя жена?! Не-ет! Я отказываюсь в это верить! Она даже практически не пила, какая еще наркомания?!

– Она могла скрывать от вас свое пагубное пристрастие, – заметил Чумаков.

– Послушайте, господин Степанов, – полицейский положил руку на плечо убитому горем вдовцу. – Припомните, не замечались ли за вашей женой в последнее время какие-либо неадекватные реакции, не было ли приступов раздражительности… возможно, жалобы на плохое самочувствие?

Дмитрий Анатольевич вдруг схватился за голову:

– Боже мой! А я, слепец, и не догадывался! У Лены часто тряслись руки во время еды, она падала в обмороки, ее тошнило! Потому я и отправил ее на отдых в Баку! Но как же я не углядел? В чем ошибся?

– Господин Степанов, – продолжал полицейский, – все, о чем вы только что говорили, – это типичные признаки наркотической ломки. У вашей жены была сильная физиологическая зависимость от наркотиков!

– Но как же так?! Почему?!

Вряд ли кто-то из присутствующих мог бы ответить на вопросы Дмитрия Анатольевича.

– А можно посмотреть на ее руки? – спросила я. – Ну, в тех местах, где она кололась?

Санитар произвел манипуляции с простыней, обнажив интересующие меня участки тела покойной.

Ничего особенного я не увидела, только то, о чем и говорил страж порядка: характерные точки от уколов и многочисленные синяки.

– Вот что любопытно, – сказал приведший нас сюда человек в белом халате, который, как потом сообщил нам Чумаков, был патологоанатомом, – некоторые уколы нанесены явно мимо вены. Видите, вот тут два следа почти сливаются в один? Первый укол, видимо, не принес удовлетворения, и ваша жена повторила попытку: вторая инъекция получилась более удачной. Что непонятно – здесь имеется похожая пара точек, только на этот раз обе инъекции имели прямое попадание в цель.

– И что это может значить?

– Обычно такие ошибки свойственны начинающим наркоманам. Хотя я, например, впервые вижу, чтобы даже начинающий наркоман после удачной инъекции делал повторную инъекцию в тот же участок вены. Они ведь перед впрыскиванием раствора обычно удостоверяются, насколько удачно введена игла. Но это может быть объяснено ошибкой. Скажем, по какой-либо причине наркоман-новичок решил, что первая попытка закончилась неудачей. Тогда все ясно. Но тут есть еще один настораживающий момент. Начинающий наркоман не станет колоть себе дозу, способную привести к смерти! Ему она попросту еще не требуется. Господин Степанов, вы давно стали замечать за своей женой неладное?

Степанов пожал плечами:

– Она всегда была немного нервной, в чем-то даже своеобразной. Но по-настоящему ее здоровье начало меня беспокоить лишь в прошлом месяце, как раз после того, как мы в последний раз отдыхали в Баку.

– Возможно, болезнь запущенная, а обострение началось недавно?

– А чем же она кололась? – спросил Дмитрий Анатольевич.

– Это пока неизвестно. Мы отдали кровь на анализ. Но, скорее всего, героином. Героин – «король» наркотиков, и наибольший процент смертности наблюдается среди людей, употребляющих именно его, – ответил врач.

– Все это так странно…

– Наркомания – страшный недуг. Трупы людей, умерших от этого зелья, привозят к нам чуть ли не каждый день, – сообщил патологоанатом.

– А ведь я знаю, кто продавал Лене наркотики! – неожиданно вырвалось у Степанова. – И я понял, что означала та фраза Елены насчет числа тринадцать!

– Да? – оживленно откликнулись полицейские, на их физиономиях появилось выражение заинтересованности. – Если вы поможете нам задержать маститого наркоторговца, принесете огромную пользу обществу! – полицейские заговорили быстро и отрывисто, перебивая друг друга. – И не только азербайджанскому, но и российскому. Многие партии наркотиков поступают в Россию через нашу страну…