Время легенд - Норма Бейшир Страница 4

— По-моему, он прикончил бы парня не моргнув глазом, — сказал инструктор Гарри Уорнеру по окончании боя. — Похоже, у Лайнда вместо крови действительно ледяная вода.

— Но ведь именно этого мы от них и добиваемся, не правда ли? — спросил Уорнер, с интересом наблюдая за схваткой, которая разворачивалась в нескольких ярдах от него. Лайнд голыми руками расправлялся с двумя соперниками, действуя с такой легкостью, какую Уорнер видел лишь у признанных мастеров боевых искусств.

— Лайнд не похож на прочих людей, — продолжал инструктор, закуривая сигарету. — С самого первого дня мы вдалбливаем в головы курсантов, что они должны научиться не проявлять эмоций и не слушать голос совести. Но Лайнд, по-моему, вообще ничего не чувствует. Он действует чисто рефлекторно.

Уорнер улыбнулся.

— Тем лучше Лайнд проявит себя в настоящем бою, — негромко сказал он.

— Порой я гадаю, человек он или машина, — отозвался инструктор, пожимая плечами.

По мере того как Лайнд приступал ко все более сложным занятиям, целью которых было укрепить силы рекрутов и развить у них особые навыки, «учителя» начинали сознавать, что в лице Лайнда УСС получило идеального супершпиона, разведчика, о котором мечтал Уильям Донован, создавая агентство. Невзирая на молодость и нехватку опыта, Лайнд проявлял редкостную выдержку и зрелость суждений. Казалось, он мог бы уцелеть в любой части света, полагаясь только на свои силы и разум.

За несколько недель он полностью усвоил науку выживания, которая давала ему возможность существовать на подножном корму. Он овладел искусством вскрывать замки и теперь мог проникать во вражеские штабы, если бы потребовалось похитить секретные документы. Он научился взрывному делу, что было важнее всего, ибо удачная диверсия, проведенная в нужном месте и в нужный час, может поставить противника в очень затруднительное положение. Лайнд искусно подделывал подписи и проявлял незаурядные способности в дисциплинах, которые не преподавались в тренировочных лагерях УСС, — например, в умении маскироваться, меняя свой облик до неузнаваемости.

— Вас не узнала бы даже родная мать, — сказал Уорнер, с изумлением разглядывая Лайнда, который загримировался под пьяницу. — Где вы научились таким хитростям?

Лайнд ухмыльнулся.

— Я встречался с одной девчонкой, она работала в гримировальной мастерской кинокомпании «Метро-Голдвин-Мейер», — объяснил он, — и она научила меня всему, что умела сама. В то время мне было плевать на грим, я занимался этим, только чтобы угодить ей. Вот уж не думал, что эти навыки когда-нибудь мне пригодятся.

Уорнер несколько секунд смотрел ему в глаза, гадая, есть ли предел совершенству этого человека. Кто же он такой, этот Лайнд?

— Вы должны знать радиоаппаратуру назубок, — внушал новобранцам инструктор. — Научитесь пользоваться рацией и ремонтировать ее. Сколь бы важной ни оказалась добытая вами информация, ей грош цена, если вы не можете ее передать. Вникайте в подробности, запоминайте и учитесь. И как можно быстрее.

И пока другие курсанты с трудом осваивали работу с кодами, вновь и вновь лихорадочно перелистывая шифровальные блокноты, Лайнд уверенно отстукивал сообщение за сообщением со скоростью молнии.

— Учитесь фотографировать, — говорили инструкторы. — Ценные сведения зачастую носят технический характер и весьма сложны для восприятия. Даже не пытайтесь полагаться на свою память. Она не в силах соперничать с фотографией.

Лайнд мастерски обращался с миниатюрными камерами, созданными специально для агентов УСС. Он научился надежно прятать снимки в таких местах, где их было очень трудно обнаружить, даже если бы его поймали и обыскали.

— Самое главное для вас — забыть о благородстве и честной игре, — напоминали новоиспеченным агентам. — Вам придется помнить только о том, что ваша страна борется за свое существование. Отныне вам предстоит нескончаемая смертельная схватка, и противник готов воспользоваться любым вашим промахом. Здесь действует одно правило — убей или умри, и ваш единственный шанс выжить заключается в том, чтобы нанести удар первым.

Лайнд обращался к этой мысли снова и снова. Вернувшись в казарму, он подолгу лежал в темноте, размышляя о своем будущем и о той роли, которую ему предстояло сыграть. Война, решил он, очень похожа на игру — дорогостоящую опасную игру, ставкой в которой было самое дорогое, что есть у человека.

Жизнь.

В начале февраля тысяча девятьсот сорок третьего года холодной ветреной ночью Лайнда и еще двух агентов УСС выбросили над северной Францией с заданием, срок которого истекал лишь с прорывом союзными войсками фронта противника. Лайнду предстояло провести здесь два с половиной года на нелегальном положении под кличкой Единорог. Как выяснилось позже, его задание состояло из двух частей. Во-первых, Лайнд должен был собирать различные сведения — о передвижении войск Берлинской оси, о местоположении важнейших военных объектов, о планах создания сверхсекретного нацистского оружия — и передавать их Гарри Уорнеру, который вплоть до окончания войны находился в Лондоне.

Во-вторых, Лайнду было поручено сотрудничать с французским Сопротивлением, снабжая партизан оружием и припасами, которые предполагалось доставлять по воздуху в северную Францию, и координировать их рейды с перемещениями наступающих войск союзников. Он должен был сыграть ключевую роль в подрывных операциях, главным образом на местности между Гавром и Парижем. Основной целью диверсий было разрушение французской сети железных дорог, по которой через всю страну перевозились оружие и боеприпасы для немецких армий.

Лайнд чувствовал себя словно рыба в воде. Разведка представлялась ему игрой, в которой он был непревзойденным мастером. Он не ведал лучшего наслаждения, чем зрелище взрывающегося моста, по которому катили нацистские грузовики, набитые боеприпасами. Он непрестанно искал возможность поразить одним ударом несколько целей. Зачастую ему удавалось не только поднять на воздух мост с проходящим по нему поездом, но и прервать подачу электроэнергии и нарушить судоходство на реке. В его распоряжении были взрывчатки, специально изобретенные для УСС и напоминавшие абсолютно безобидные вещества — муку, уголь, даже навоз, — и они давали Лайнду возможность уничтожить любой объект, который попадался ему на глаза. Его излюбленным взрывным устройством был аппарат под названием «Крот», который прикреплялся к поезду снаружи и выводил состав из строя, едва он входил в туннель. Изобретательность и фантазия Лайнда не давали нацистским ищейкам разоблачить его как вражеского лазутчика. В зависимости от обстоятельств он мог скрывать свое истинное лицо под самыми разными масками.

Однажды Лайнд взорвал железнодорожную станцию и ускользнул от гестаповцев, приняв обличье клошара — парижского бродяги и тунеядца. В другой раз Лайнд проник в деревенскую церковь, как нельзя более удачно расположенную бок о бок с офицерской казармой немцев.

Поднявшись на колокольню, он без особого труда перебрался в здание и заложил хитроумное устройство, которое превратило казарму в руины, прежде чем ее хозяева успели спасти людей и имущество. Вдвоем с другим сотрудником УСС, агентом по кличке Минотавр, Лайнд умудрился наладить надежный радиоканал с руководством УСС в Лондоне, притворившись винным торговцем. Они взяли огромную бочку на колесах, вроде тех, которые использовались местными торговцами для перевозки вина по городу, и установили перегородку, делившую емкость пополам. Нижняя половина была заполнена вином, которое разливалось через кран у дна бочки, а в верхней части располагался Лайнд со своим оборудованием. Покуда его товарищ, переодетый возчиком, колесил по улицам города, Лайнд посылал информацию в эфир. Как только на дороге показывался немецкий автомобиль, Минотавр останавливал телегу, тем самым давая Лайнду сигнал прекращать работу. Они пользовались этим трюком долгие месяцы, передавая в Лондон данные о маневрах вражеских сил и корректируя нанесение бомбовых ударов.