Как хочет госпожа - Ольга Баскова Страница 4

Несколько секунд все молчали. Что за драма разыгралась на полузаброшенном сельском кладбище? Откуда маленькие следы руки и ног? Возможно ли, чтобы такое страшное преступление совершил ребенок? Или это карлик, неизвестно как очутившийся в Железнодорожном? И кто этот несчастный, с которым свели счеты таким страшным образом?

– Давайте еще раз все прочешем, – предложил Павел. – Вдруг повезет. Пока санитары приедут, нам тут придется торчать.

– Так это, – вставил Ильич, – может, ко мне в сторожку? У меня там есть… – Он вдруг осекся и замолчал.

– То, что у тебя есть, прибереги для своей бабы, – усмехнулся Сидельников, и Егор, вздрогнув, посмотрел на часы. Стрелки показывали половину одиннадцатого. Тонька почему-то не пришла, стерва. А может, пришла и убежала, увидев полицию?

– Капитан прав, – кивнул Киселев. – Вы только протокол осмотра подпишите, пожалуйста. А мы тут еще поработаем. Правда, Тиль?

Собака обвела всех умным взглядом и гавкнула.

– Раз даже Тиль хочет, чтобы мы потрудились, придется поднапрячься, – вздохнул Скворцов и повернулся к Михалычу. – Ты обыскал тело? Документов при нем никаких?

– Пусто, – признался эксперт. – В карманах ветер гуляет. Вообще, это очень странно. По всему виду пострадавший – бомж, однако и у бомжей хоть какая-то мелочишка в наличии присутствует. А тут – ничего.

– Черт, провозимся мы с установлением личности, если он не проходит по криминальным делам, – заметил Павел. – Слушайте, ребята, кажется, я кое-что обнаружил.

Он пошарил рукой в густых зарослях черемухи и, подсвечивая себе фонариком, достал спортивный ботинок китайского производства.

– Снова детский.

Костя взял ботинок и посветил внутрь:

– Кажется, теперь удача нам улыбнулась. Тут шариковой ручкой фамилия нацарапана. Петров. Вы такого пацана знаете? – поинтересовался он у сторожа. Тот пожал плечами:

– Представьте себе, знаю, и не одного. У нас тут треть села Петровы. И у всех дети растут. У Гришки Петрова – Колька тринадцати лет, у Сашки – Витька двенадцати, у Борьки – Димка, Колькин ровесник, у…

– Понятно, – оборвал его Павел и обратился к участковому: – Василий, возьмешь эту штуку и завтра отыщешь ее хозяина. Сейчас каникулы, дети должны быть дома.

– Будет исполнено. – Капитан взял под козырек. Старательно упаковав находки, полицейские стали дожидаться санитаров. На удивление, те приехали довольно быстро. Бренные останки несчастного бомжа погрузили на носилки, засунули в машину, офицеры уселись в «уазик», и автомобиль помчал их в город. По дороге Костя повернулся к Павлу:

– Как думаешь, ритуальное? Ночью на кладбище… У трупа выкачали кровь…

Друг скривился:

– Черт его знает… Возможно, тут другое… Слушай, если снова орудует какой-то тип, схожий с преступником из недавнего дела, которого мы обозвали кукловодом, я не переживу. Это означает только одно: вскоре на нас посыплются новые трупы. А если маньяк – ребенок, это уже вообще не лезет ни в какие ворота.

– Ты прав. – Костя развел руками. – Что будем делать в отделе? Дождемся результатов экспертизы или отправимся домой?

– Отправимся домой, только доложим полковнику, – отозвался Киселев. – Устал я, Костя, как собака. Впрочем, сегодня мы уже ничего по этому делу не выдавим. Ночь на дворе. Где искать свидетелей? А завтра, глядишь, Сидельников и сообщит нам какую-нибудь хорошую весть. Не такое уж оно большое, это село, и если некто Петров не залетная пташка, капитан отыщет его в два счета. А, как думаешь?

Скворцов заставил себя улыбнуться:

– Точно. Подождем до завтра.

Автомобиль свернул на улицу, где находился дом Константина.

– Катя, наверное, ждет, – проговорил майор. – Она у тебя как моя Настюха. Та только тогда ляжет спать, когда я позвоню и скажу, чтобы не ждала.

– Ждет, – согласился Скворцов. Киселев потрогал шофера за плечо:

– Притормози тут. А ты иди домой, время позднее, – сказал он приятелю. – Я сам все сделаю, тем более делать практически нечего.

– Но… – попытался протестовать друг. Павел махнул рукой:

– Я сказал – все завтра.

– Спасибо, брат.

Они пожали друг другу руки, Костя вошел в подъезд и стал быстро подниматься по лестнице. Остановившись у квартиры, он достал ключ и сунул его в замочную скважину, однако дверь распахнулась сама, и на пороге он увидел жену.

– Я услышала шум и выглянула на улицу, – призналась Катя. – Ужинать будешь?

Скворцов обнял ее и поцеловал:

– Нет, милая. Спать, спать и спать.

Она с жалостью посмотрела на него:

– Снова труп? Кто на этот раз?

– Какой-то бомж позволил себя прирезать на сельском кладбище и выкачать всю кровь, – пояснил супруг, снимая обувь. – Как в свое время Мишка Железнов. Катюша, милая, остальное расскажу завтра.

– Я уже начала набирать тебе ванну, – ласково сказала женщина.

Он еще раз поцеловал ее:

– Ты у меня прелесть. Ты и наша доченька.

На следующее утро, наскоро позавтракав, Константин поехал в отдел. Павел уже сидел в своем кабинете и что-то писал. Возле него стояла чашка с недопитым чаем, без которого майор не мог прожить и часа. Он поздоровался с приятелем и улыбнулся:

– Представляешь, Михалыч у нас герой труда. Так домой и не пошел, в отличие от нас, пока вскрытие не произвел. Так что результаты экспертизы уже рано утром лежали у меня на столе. Прочтешь?

Костя кивнул и взял протянутый лист бумаги. На нем крупным почерком эксперта, который до смерти не любил печатать, было написано: «Труп мужчины, худощавого телосложения, возраст примерно 38–43 года, рост 175 сантиметров, лицо смуглое, волосы черные с проседью, слегка вьющиеся, черты лица – славянского типа, на верхней челюсти – три коронки из стали. Печень сморщенная, атрофический гастрит слизистой оболочки желудка, что свидетельствует о длительном употреблении алкоголя. Был одет в черные брюки и кремовую рубашку из нейлона. На ногах – стоптанные мужские сандалии. Никаких документов обнаружено не было. На обоих запястьях имеются следы, оставленные веревкой, которой жертва была связана. Аналогичные следы хорошо просматриваются и на лодыжках обеих ног. Ножевая рана в области шеи нанесена плоским колюще-режущим предметом. Глубина раневого канала – пять сантиметров. Смерть наступила 21 июня около 22–23 часов в результате обильного и длительного кровотечения».

Когда Скворцов закончил читать, он хотел сказать несколько слов по поводу протокола вскрытия, но тут послышался стук в дверь – четыре раза с перерывами, как стучался только Заболотный.

– Заходи, герой дня, – пригласил его Киселев. – С чем пожаловал?

– Чайком угостишь? – произнес Станислав Михайлович. Этот вопрос эксперт задал не случайно. Павел был известен своей любовью к чаю с вареньем и всевозможными сладостями не только на отдел, но и на весь город. Если у кого-то в отделе заканчивался этот напиток или хотелось полакомиться сладким, все шли к Киселеву, и он никому не отказывал.