Шопинг в воздушном замке - Дарья Донцова Страница 4

– Испугался Филимон, – шептались дамы вгостиных. – Да оно и понятно почему!

Лет через пять после этого происшествия Брыкинсделал предложение Марфе Загоскиной и получил отказ.

– Боимся, батенька, с тобой родниться, –честно признался старик Загоскин.

Филимон молча проглотил обиду и попыталсяухаживать за Машей Водиной, родовитой, но бедной девушкой. Для родителей Марии,воспитывающих семерых дочерей, жениховство Брыкина являлось, в общем-то,счастьем, феерическим везением, но все же отец и мать Водиной не согласились насвадьбу.

Будучи отвергнут даже самой последней невестойуезда, Филимон закрыл усадьбу и уехал в неизвестном направлении. Домой онвернулся через три года вместе с супругой, темноволосой Настей, она вела заруку мальчика лет восьми, а большой живот свидетельствовал о беременностиженщины.

Окрестные помещики замерли в ожидании. Настяродила дочь, но та в младенчестве умерла. Через два года Брыкины потерялиследующего ребенка, и тут добрые кумушки открыли Насте правду о проклятии изадали вопрос:

– Разве ты не знаешь о Дарье, родительницеАндрея?

– Нет, ничего про мать мальчика не ведаю, –растерялась Настя. – Мне муж просто сказал: «Андрюша мой воспитанник, сирота, яего из милости приголубил».

Короче, у Филимона Брыкина выжил только первыйсын, Андрей. Он благополучно вырос, рано женился на симпатичной девушке, сталотцом девочки, которая скоро умерла. Потом скончались и его второй, третийребенок. Из всех отпрысков Андрея в живых остался лишь сын Петр. В округе сновазаговорили о проклятии. Все получалось так, как предсказала мать Даши: детиБрыкиных умирали. Родители выплакали все глаза, глядя на страдания малышей, апотом отпевая их в церкви...

Григорий замолк.

– Очень жестокая сказка, – поморщилась Нина, –и сюжет затасканный, я уже не раз слышала подобные истории про проклятие доседьмого колена. Какое отношение эта фантазия имеет к Павлу Брыкину?

– Так он и есть то самое седьмое колено, –совершенно серьезно заявил Селезнев. – У Павла было три сестры, и они умерли:Лиза в десять лет от аппендицита, Лена в пять от скарлатины, а трехлетняя Варяутонула в реке.

– Это простое совпадение! – фыркнула Нина.

– У отца Павла, Николая, было четыре брата, –вздохнул Григорий, – в живых остался лишь он, старший. Я уже говорил вам просемейную Библию Брыкиных? Она напоминает мартиролог – бесконечные записи осмерти наследников рода. В живых у каждого поколения оставался лишь одинребенок, а на Павле, если вспомнить проклятие, род закончится, его жены умрут.Все до одной.

– Думаю, не следует столь буквальновоспринимать семейные легенды, – усмехнулась Нина.

Клиент всплеснул руками.

– Понимаете, это правда! В восемнадцать летПаша влюбился в Алену Звереву. Девушка ответила ему взаимностью, и онирасписались. Но очень скоро молодая жена умерла, у нее случился аллергическийшок.

– Трагично, но неудивительно, – заметила Нина.

– Учась в институте, Павел обратил внимание наЖанну, – продолжал Григорий, – очень симпатичную девушку. Сделал ейпредложение, сыграли свадьбу. Они были так счастливы! А потом жена Пашипогибла. И снова от аллергического шока.

– Немного странно, – ответила я. – Редко укого погибают обе супруги подряд, да еще по одной причине.

– Спустя некоторое время Павел расписался сКсенией. Но и она плохо кончила – утонула в речке! – воскликнул Селезнев.

Нина прикусила губу.

– Ни одна из жен с Пашей долго не прожила, –заметил Григорий. – После смерти Ксении мой друг стал сторониться женщин, новремя шло, страх поубавился, и сейчас Павлик опять влюблен, на этот раз в ВеруПутинкову, намерен с ней расписаться. Мне просто не по себе.

– Не верю я в глупости, – поежилась Косарь, –во всякие проклятия и сглаз, в зомби и вампиров. Любое загадочноеобстоятельство имеет реальное объяснение. Но рассказанное вами звучит поменьшей мере удивительно.

– Вы рассуждаете как моя любимая жена Клара, –восхитился Григорий. – Она сказала: «Мы должны найти убийцу!»

Нина заморгала, а я в недоумении спросила:

– И кто кого убил?

Селезнев вынул из кармана замшевый мешочек,вытащил из него очки, внимательно осмотрел, водрузил их на нос и торжественнопроизнес:

– Кто-то лишает жизни жен Павла.

Мы с Ниной переглянулись.

– Вы только что со смаком рассказали семейнуюлегенду Брыкиных, – напомнила Нина, – пытались убедить нас, что в ней всеправда, а теперь заговорили о насильственной смерти. Где логика?

– Я не говорил, что верю в легенду, – спокойновозразил Селеезнев. – Просто сообщил: она существует, передается из поколения впоколение. И дети в самом деле в семье Брыкиных умирали. Моя любимая женаКлара... Она, понимаете ли, врач-педиатр, и от нее я знаю: есть такиезаболевания, которые губят детей. Например, в прежние времена люди ничего неслышали о фенилкетонурии [2] или о лейкозе. Ребенок умирал, и причина его смертибыла непонятной. Или вот вам другой пример. Пока наука не узнала оположительном и отрицательном резусе и об опасности, которая ожидает детей,зачатых людыми с полярными показателями, огромное количество малышей оказалосьна том свете.

– Насколько я помню ваш рассказ, сестры Павлапокинули сей мир вследствие аппендицита, скарлатины, а самая маленькая утонула,– подчеркнула Нина.

Григорий снял очки.

– Вот! Моя жена Клара предполагает: вдруг вроду Брыкиных есть некое генетическое заболевание, неизвестное науке, онопередается из поколения в поколение, убивая несчастных.

– Аппендицит и скарлатина! – напомнила я.

Селезнев кивнул.