Стилист для снежного человека - Дарья Донцова Страница 4

Я перестала вслушиваться в бормотание Ирки. Значит, Костикрешил вернуться домой, слава богу, он не останется у нас! Просто счастье.Может, я покажусь вам жестокой эгоисткой, которая радуется, что докучливыйгость отправился восвояси под предлогом физического уничтожения жены, толькоКостя вовсе не собирается пристреливать Милу. У него и оружия-то нет. Думаю,супруги повздорят, повыясняют отношения и помиряться. Мне лезть в это дело неследует. Милые бранятся, только тешатся.

Я выпила кофе и решила заняться разбором гардероба. Следуетнавести в шкафу порядок, убрать тонкие, летние вещи, перевесить поближе осенниекофточки, пересмотреть обувь, изучить шарфы, перчатки… Во всяком случае, дня натри работы хватит, а там посмотрим чем заняться. Если честно, мне в жизниделать нечего, а идти на службу не хочется. Перспектива вбивать в головы юношейи девушек знания французской грамматики совершенно меня не радует. А большеничего я не умею!

Но валяться день-деньской на диване тоже не способна. Многиеженщины, не желающие трудиться на благо общества, успешно реализуют себя наниве домашнего хозяйства, превращаются в истовых кулинарок, самозабвенныхбабушек, вяжут, шьют… Но я не люблю готовить, рукоделием заниматься тоже. Анькуи Ваньку мне не доверяют, справедливо полагая, что избалую малышей добезобразия. Поэтому я очень рада, когда находится некое дело, не слишкомзанудное, занимаясь которым я не сойду с ума от тоски и злости.

Не успела я направиться к лестнице, чтобы подняться навторой этаж, как йоркшириха Жюли, залившись истерическим лаем, рванулась вприхожую. У нас живет много собак, но среди них всего два пса, Банди со Снапомпризваны служить охраной. От престарелой пуделихи Черри и меланхоличного Хучиканикто не ждет караульной работы. Но вот парадокс! И пит, и ротвейлер даже невздрагивают, если в дом пытается войти чужой человек. Прыть и агрессиюпроявляет лишь йоркшириха. Наивные люди, увидав впервые, как на них налетаетсущество, похожее на волосатого таракана, умиляются до слез, наклоняются и, сюсюкая:«Уси-пуси, мы, оказывается, лаять умеем», – пытаются погладить Жюли.

И это их большая ошибка. Несмотря на крохотный рост иотсутствие веса, Жюли отважна. В ее маленькой, цыплячьей груди бьется сердцетигра. Йоркшириха полна стремления защитить свою территорию и всех живущих наней. Поэтому, заметив около своей морды чужую длань, Жюли ничтоже сумняшесявцепляется в пальцы опрометчивого незнакомца. Зубы у нее мелкие, острые, иработает ими она, словно строчит на швейной машинке, быстро-быстро, больно-больно.

Кстати, любого из наших псов можно купить. Банди продастродную мать за блинчики, Снап мигом побежит за куском вульгарной колбасы, Хучиктеряет остатки воспитания при виде пастилы, а Черри готова на любые поступки,желая получить сыр. И только Жюли гордо отвергает подачки, из чужих рук она невозьмет ничего!

– Гав-гав, – заливалась сейчас йоркшириха.

– Иду, – крикнула Ирка.

– Скажи, никого дома нет, – малодушно попросила я.

Но наша домработница плохо видит грязь и пыль, а слушатьхозяйские указания ей недосуг. Поэтому, проигнорировав мои слова, Ирараспахнула дверь и заорала:

– Здрасти, здрасти! Дарь Иванна! К вам пришли!

– Придушить тебя мало, – шепнула я домработнице, потом,навесив на лицо самую радостную улыбку, воскликнула:

– Мила! Какими судьбами?

Звонарева поставила на пол бочкообразную сумку.

– Не выгонишь, если поживу у вас? Мы с Костей разводимся.

– Очень рада! – закивала я, потом спохватилась. – Конечно,не тому, что вы разрываете отношения, а твоему приезду.

– А я вот испытываю истинное счастье, – топнула ногой Милка,– просто эйфорию, когда думаю, что наконец-то лишусь милого супруга и егоотвратительной, гадкой, мерзкой, косорылой маменьки…

Я сочувственно кивала головой, чувствуя, как меня охватываеттоска. Все, день пошел прахом.

Увы, мои самые мрачные предчувствия оправдались. До ужинаМила безостановочно рассказывала о своей жизни и о той ситуации, котораяпоставила семью Звонаревых на край развода. В ее интерпретации событиявыглядели не так, как у Кости.

Оказывается, Мила совершенно случайно попала в чат. Ей наэлектронную почту пришло письмо с предложением заглянуть на сайт некоей фирмы,торгующей книгами по искусству. Звонарева набрала адрес, поняла, что влезланевесть куда, хотела уходить, но тут ее внимание привлек парень по имени«Конрад». Ни о каких часах они не беседовали, Конрад обожал, как и Мила, театр,поэтому беседа крутилась вокруг последних постановок. И на свидание Милаотправилась лишь с одной целью: Конрад, оказывается, служит в театре под руководствомрежиссера Бродько и пообещал своей знакомой билеты на премьеру. Милаобрадовалась, увидеть постановку Бродько почти невозможно, коллектив выступаетв крохотном зале, места в основном занимают его знакомые. Поэтому Мила,естественно, ответила:

– Да, – и помчалась в «Ириску» на встречу.

С Конрадом она виртуально общалась всего ничего, два раза, ибеседа шла лишь о театре!

Я молча кивала. Спорить с Милой бесполезно. Пересказать еймою беседу с Костей? А смысл? Что изменится? Ну поймаю я Милку на лжи, мне-тоот этого не горячо и не холодно!

Внезапно Милка заревела и унеслась в ванную. Я пошла за нейи тихо спросила:

– Может, теперь, когда мы вдвоем, расскажешь правду?

– Ты мне не веришь? – всхлипывала Звонарева.

– Ну…

– Я очень люблю Костю, – вдруг заявила Мила, – затеяла всеэто лишь для того, чтобы… э, да ты не поймешь! И никто не поймет! Вышлаглупость, я не на такое рассчитывала!

– А на что ты рассчитываешь? – быстро спросила я.

Но Мила молча вытерла лицо и ушла.

Когда домой вернулись все члены семьи, Мила повторила свойрассказ. Аркашка никак не отреагировал на услышанную информацию, Зайка тожепромолчала, даже Маня ухитрилась удержать язык за зубами, лишь Дегтярев смилицейской простотой поинтересовался:

– А чего ты в кафе поперлась?

– Билеты взять, – простонала Мила, – два, для себя и мужа!Всегда о нем заботилась – и вот награда!

– Так попросила бы пропуска у администратора оставить, –продолжал удивляться полковник, – так всегда поступают.

– Но он предложил «Ириску»!

– И чего? Ты могла отказаться!

Мила залилась слезами.