Человек со свинцовым чревом - Жан-Франсуа Паро Страница 4

— Месье комиссар Ле Флош…

Николя напрягся. Он уже знал по опыту, что если генерал-лейтенант обращается к нему по званию и фамилии, вместо того чтобы называть его, как обычно, по имени, значит, он не в лучшем настроении и неприятностей не избежать. Он с удвоенным вниманием стал слушать Сартина.

— Я полагаю, перед нами дело, которое потребует от нас особого такта и чувства меры. Я уже ограничил себя обещаниями, которые дал мадам Аделаиде. Понимает ли она, как мне приходится нелегко? Она ничего не знает ни о людях, ни о жизни. Она живет по велению сердца. А что будет со мной, если я буду проявлять чувствительность и жалость? Вы не отвечаете?

— Я хотел бы, месье, чтобы вы высказались более ясно.

— Тише, Николя! Мне не следует этого делать. Я слишком хорошо знаю, куда это нас заведет. Ваше бурное воображение тут же разыграется. Мы знаем, что происходит, когда я отпускаю поводья. Вы закусываете удила и мчитесь во весь опор. А потом мы собираем трупы на каждом углу. О, да, вы умны и чисты сердцем, но я все время должен направлять вас… Но я все-таки ценю вашу проницательность и интуицию! Не следует сбивать собаку, взявшую след!

После двух лет работы под началом Сартина Николя мог здраво судить об этом человеке, неискренность которого иногда переходила все границы. Только месье де Сожак, президент Парламента, репутация которого по этому вопросу уже вошла в поговорку, мог его превзойти. Николя приучился не обращать внимания на замечания, которые другой посчитал бы оскорбительными. Он хорошо знал маленький злобный огонек, который внезапно загорался в глазах его шефа, и безотчетное дрожание мускулов в правом уголке рта. Месье де Сартин не верил в то, что говорил, по крайней мере, это было притворство и средство держать в руках своих подчиненных. Только наименее проницательные могли на это поддаться, но Сартин продолжал гнуть свое. Инспектор Бурдо, помощник Николя, считал, что это был способ лишний раз убедиться в верности своих детей и их готовности выполнить любой приказ, даже самый невозможный. Как бы ни велика была его склонность вымещать свою злобу на подчиненных, о нем говорили как о человеке добром, сдержанном и весьма учтивом.

Всем своим видом месье де Сартин пытался скрыть замешательство и беспокойство. Что ждет их в конце ночного путешествия по парижским улицам? К какой трагедии они приближаются? Графиня де Рюиссек была так безутешна…

Какое бы зрелище ни уготовила им судьба в этот вечер, молодой человек пообещал себе не подводить шефа и с вниманием отнестись к своему делу. Месье де Сартин снова погрузился в гробовое молчание. От напряженных размышлений на его лице, которое, казалось, никогда не было молодым, залегли глубокие складки.

Они остановились перед полукруглым порталом дворца. Большая каменная лестница вела к мощеному камнем двору. Месье де Рюиссек передал свою отчаявшуюся жену в руки горничной. Графиня попыталась протестовать и уцепилась за локоть мужа. Он решительно отстранил ее. Старый слуга освещал эту сцену факелом. Николя никак не мог разглядеть, что же скрывается в темноте. Он едва различал очертания главного здания.

Они взошли по ступеням, ведущим в выложенную плитками переднюю, которая завершалась лестницей. Граф де Рюиссек покачнулся и вынужден был опереться на кресло, обитое гобеленовой тканью. Николя взглянул на графа. Это был высокий худой человек, немного сутулый, несмотря на старание все время держаться прямо. Его левый висок пересекал большой, побагровевший от волнения шрам, — возможно, от удара сабли. Тонкие губы были плотно сжаты. Крест ордена Святого Михаила на черной ленте еще более усиливал суровость строгого темного фрака, на котором выделялся единственным ярким пятном орден Святого Людовика, висящий у бедра на огненно-красной повязке. Шпага на боку была не парадным оружием, а острым клинком из закаленной стали. Молодой человек знал об этом и вспомнил, что граф сопровождал мадам Аделаиду и мог в случае необходимости ее защитить. Месье де Рюиссек выпрямился и сделал несколько шагов. От старой раны или от возраста он немного прихрамывал и пытался скрыть нетвердость походки, при каждом шаге всем телом подаваясь немного вперед. Он с нетерпением обернулся к своему старому слуге:

— Не будем терять ни минуты. Отведите нас в комнату моего сына и по дороге расскажите, как все произошло.

Голос бывшего командующего был все еще бодрым, почти резким. Граф возглавил их небольшую группу и пошел, тяжело опираясь на бронзовые перила. Задыхаясь, мажордом принялся за рассказ о событиях вечера:

— Господин граф, около девяти часов пополудни я пошел подложить еще несколько дров в камин в ваших покоях, затем снова спустился вниз. Я читал свой часослов…

Николя удивился ироничному прищуру месье де Сартина.

— Затем приехал виконт. Он очень торопился, и его плащ был очень сырым. Я хотел забрать его, но виконт меня отстранил. Я спросил, не нужно ли ему чего-нибудь. Он покачал головой. Я слышал, как в его двери повернулся ключ, потом стало тихо.

Мажордом остановился на секунду, он задыхался:

— Проклятая пуля, извините меня, генерал. Было тихо, и вдруг этот выстрел.

Генерал-лейтенант перебил его:

— Выстрел? Вы уверены?

— Мой мажордом — старый солдат, — ответил за него граф. — Он служил в моем полку и знает, о чем говорит. Продолжай, Пикар.

— Я бросился к комнате виконта, но дверь была закрыта. Она была заперта изнутри. Ни шума, ни крика. Я позвал виконта, но он не ответил.

Пройдя через коридор, процессия оказалась перед тяжелой дверью из мореного дуба. Месье де Рюиссек вдруг сник.

— Я не смог ее открыть, — продолжил Пикар, — и даже если бы я взял топор, у меня бы не хватило сил. Я снова спустился вниз и отправил горничную графини на ближайший сторожевой пост. Прибежал офицер, но, несмотря на мои просьбы, он не захотел ничего делать до приезда начальства. Тогда я немедля послал за вами в Оперу.

— Господин комиссар, — сказал Сартин, — нам нужно найти способ открыть или взломать эту дверь.

Николя, казалось, не спешил выполнять приказ. Прикрыв глаза, он долго копался в карманах сюртука.

— Мы ждем, Николя, — потерял терпение шеф.

— Слышать значит слушать, месье. У меня есть решение. Взламывать дверь нет необходимости, нам поможет вот это.

Он достал какой-то металлический предмет, похожий на перочинный нож, затем встряхнул его, и все увидели связку крючков разной длины и формы. Это был подарок инспектора Бурдо, который в свою очередь достался ему от одного грабителя. Сартин поднял глаза к небу.

— Воровской «россиньоль» на службе у полиции! Неисповедимы пути Господни, — пробормотал он.

Николя улыбнулся про себя, услышав эту речь, встал на колени и, со знанием дела выбрав наиболее подходящую отмычку, вставил ее в замочную скважину. Все тут же услышали, как ключ со стуком упал на пол комнаты. Николя снова осмотрел связку отмычек, выбрал другую подходящую и осторожно начал работу. Тишину нарушали только прерывистое дыхание графа и мажордома и потрескивание горящих свечей. Через минуту механизм замка щелкнул и дверь открылась. Граф де Рюиссек устремился в комнату, но генерал-лейтенант полиции немедленно остановил его порыв.