Большая кража - Элмор Леонард Страница 4

— Да, сэр, это такая игра, в которую играют летом.

Мистер Ритчи бросил на него взгляд:

— Я слышал, что тебя уже арестовывали. За что?

— Один раз за то, что оказал сопротивление при аресте, — ответил Райан и замолчал.

— А еще за что? — спросил мистер Ритчи.

— В другой раз — за ПЧЖ.

— Что значит — ПЧЖ? — подала голос девушка.

Теперь Райан посмотрел на нее: симпатичный носик, большие круглые солнечные очки, темные волосы, обрамляющие лицо.

— Это значит — проникновение в чужое жилище, — пояснил Боб-младший. — Как правило, кража со взломом.

Девушка подняла глаза на Райана. Она сказала: «О!» — и снова отбросила прядь волос кончиком пальца, так мягко и нежно, словно ласкала себя.

«Лет девятнадцать-двадцать», — подумал Райан. Стройная, загорелая, в белых шортах и бело-сине-коричневом топе, напоминающем верхнюю часть старомодных купальников, она сидела в открытой машине, поджав ноги, и, воспользовавшись подходящим моментом, убрала с коленей газету, чтобы Райан, Боб-младший и вообще любой желающий мог убедиться, какие у нее красивые загорелые ноги.

— Забери сейчас яхту в клубе, — сказал мистер Ритчи, обращаясь к Бобу-младшему. — Оставишь ее на якоре возле пляжа.

Боб-младший вытянулся по стойке «смирно» и отрапортовал:

— Будет сделано.

— В полпятого я уезжаю в Детройт. После этого и займись яхтой.

— Хорошо, — кивнул Боб-младший. — Вы когда возвращаетесь — в пятницу?

Мистер Ритчи вдруг посмотрел на Райана и сказал:

— Мы тебя не задерживаем. Ты, кажется, собирался уезжать.

— Я просто не понял, закончен разговор со мной или нет, — сказал Райан.

— Закончен.

— Смотри у меня, — пригрозил Боб-младший.

Глядя прямо в глаза мистеру Ритчи, Райан вдруг заявил:

— Если вы собираетесь ехать в Детройт, то нельзя ли мне…

— Я тебе что сказал? — Ковбойская шляпа Боба-младшего дернулась в направлении Райана. — Немедленно. Тебе что, нужно подробнее объяснить? Ты должен уехать немедленно. Сию минуту.

Райан чувствовал, что девушка продолжает на него смотреть. Он перевел взгляд с самодовольной физиономии мистера Ритчи на его спутницу и одарил ее очаровательной, неотразимой улыбкой, которая должна была заверить всех окружающих, что Джек Райан — отличный парень. Потом пожал плечами и в тот момент, когда девушка улыбнулась ему в ответ, развернулся и зашагал в сторону душевого павильона.

Когда он снова вышел под лучи солнца — побритый, помытый, на редкость в хорошем настроении, — ни кабриолета, ни пикапа уже не было. Он посмотрел туда, где в тени вязов священник в зеленом облачении читал молитву, а люди стояли на коленях перед складным алтарем. Он даже почувствовал какую-то неловкость оттого, что на нем нет рубашки, и хотел было поторопиться, но заставил себя пройти мимо молящихся медленно. Черт побери, это все-таки не церковь. Если священнику хочется использовать это место в качестве церкви, то это его личное дело. Со стороны вязов донесся негромкий голос священника: «Sursum corda», а многоголосый хор молящихся ответил ему на более низкой ноте: «Habemus ad Dominum». Священник не говорил по-испански, и прихожане убедили его служить мессу по-латыни. «Gratias agamus Domino, deo nostra», — сказал священник.

«Dignum et justum est», — мысленно откликнулся Райан. У него оставалась четверть часа, пока не закончится месса, и лучше было бы в это время уложиться. Кое с кем из рабочих он успел подружиться, и теперь, если завести с ними прощальные разговоры, выбраться из лагеря не удастся до самого вечера. Марлен Десеа он не разглядел, но решил, что она где-то там, под вязами. Пожалуй, это даже хорошо, что он с ней не встретился. Нет, он ничего не обещал Марлен, но прекрасно понимал, что на прощание придется что-то ей сказать. В конце концов все закончилось бы банальной ложью, что вот, дескать, он съездит ненадолго домой и в ближайшем будущем приедет к ней в Сан-Антонио. Насчет Билли Руиса и Фрэнка Писарро он не беспокоился. Он вообще ни разу не вспомнил о них, пока не увидел по соседству с сараем фургон Писарро — голубой «форд» 56-го года, сизый от старости, с неровными рыжими полосами ржавчины, разъевшей кузов и колесные арки.

Они ждали его в каморке: Билли — оскалив свои ужасные зубы, Писарро — растянувшись на тюфяке в сапогах и в темных очках.

— Эй, Фрэнк, ты только погляди, кто пришел, — сказал Билли Руис.

Писарро и без того в упор смотрел на Райана, но приподнял голову и, изобразив на лице подобие улыбки, заметил:

— Надо же. И как раз вовремя.

— Наверное, почуял, что мы тут кое-что разведали, — сказал Билли Руис.

— Точно, — согласился Писарро. — У него на такие дела нюх.

Райан разложил на тюфяке рюкзак, надел чистую рубаху, а все остальное сунул в рюкзак.

— Ты только посмотри на него, — усмехнулся Писарро. — Решил, что и впрямь уезжает. Как бы нам его не упустить. Давай-ка побыстрее расскажем, что мы тут такое придумали.