Игра по-крупному - Фридрих Незнанский Страница 4

— Знаете, нам только-только стали показы­вать по телевидению эти голливудские боевики с киднеппингом, то есть с похищением детей... — Он пытливо посмотрел на нас, как бы выясняя нашу реакцию на его познания в криминальных терминах. — Словом, вот только вчера вечером посмотрел этот фильм... забыл его название... и потом утром все увидел по-новому, будто записал его по видео, представляете? Будто испьггал дежа вю...

Он снова внимательно посмотрел на нас. Мол, понимаем ли? А меня уже начинал раздра­жать этот начитанный ребенок.

— Состояние, как если бы вы уже нечто по­добное видели, либо испытывали? — сказал я не­терпеливо. — Вы нас извините, но мы не хотели бы отнимать у вас, столь занятого человека, много времени. Итак, эти бандиты посмотрели фильм, а наутро решили воспользоваться изло­женной в нем методикой похищения детей бога­теньких родителей. Я правильно вас понял?

Он растерянно посмотрел на меня. Никуда он особенно не спешил. Всего и делов-то — переби­рать до обеда четки в одну сторону, а после обеда — в другую. Ну еще поговорить с русскими сыскарями насчет того, как у них там похищают средь бела дня. А вечером уткнуться в видак. Хорошая работа.

— Ну да... — Он посмотрел теперь в сторону Кости, как бы желая заручиться его поддержкой. Мол, только хотел рассказать со всей обстоятель­ностью... А меня перебили самым хамским обра­зом. А я так не привык.

И Костя посмотрел на меня осуждающе.

— Итак, как это происходило? — спросил я уже помягче.

— Нас обогнали две машины, стали развора­чиваться, чтобы перекрыть дорогу. Но одну зане­сло, она ударилась о столб и сразу заглохла. Из нее выскочили двое в черных масках с автомата­ми, но один зацепился маской за дверцу, и она у него соскочила. А вторая машина не смогла пере­крыть нам дорогу, поскольку стала юзить и едва не перевернулась.

— И тоже заглохла? — спросил я.

— Ну да, а откуда вы знаете?

— Нетрудно догадаться, — усмехнулся я. — Ведь с тех пор прошло лет пять, не так ли? Тогда вы ходили в школу. Похитители, стало быть, на заре независимости еще гоняли на отечественных «Жигулях».

— Это были «Москвичи»! — сказал он с неко­торым вызовом.

— Еще лучше, — кивнул я. — А эти колымаги для подобных гонок непригодны. Вас-то везли на «Волге»?

— А откуда вы знаете? — повторил он свой вопрос.

— Ну не на «Запорожце» же, — ответил я. —

Но вашего троюродного братца похищали уже на «БМВ», не так ли?

— «Вольво», белая, и две «девятки» цвета мок­рого асфальта, — поправил он, довольный тем, что я ошибся.

— «Девятки» да еще мокрого асфальта — вполне бандитские машины, — согласился я. — И наверняка ни одна из них в столб не врезалась?

— Верно, — сказал он. — И не заглохла.

— И никакого кино до этого по телевизору уже не показывали, — продолжал я. — Все уже по уши загрузились информацией про то, как это делается... Я-то думал, все ваши бандиты здесь, в Москве, а оказывается, кое-что вы оставили себе.

Он обиделся. Надул губы. Что было равно­значно ноте протеста.

— Продолжайте, Самед Асланович, — вежли­во сказал доселе молчавший Костя.

Если бы мы сидели с ним за столом, он обя­зательно пнул бы меня ногой: зачем обижаешь маленького, пусть даже временно поверенного?

— Поймите меня правильно, — сказал я. — Хочу одно понять — по зубам ли мне это? Пра­вильно ли будет с моей стороны ввязываться во внутренние дела суверенного государства?

— Дружественного государства! — Самед под­нял указательный пальчик.

— Члена СНГ, — добавил Костя.

— Ну пусть дружественного, пусть СНГ... — согласился я. — Если я за это берусь, я должен знать свой статус, понимаете? Кто я? Старший следователь по особо важным делам при Гене­ральном прокуроре Российской Федерации или еще кто? Каковы рамки моих обязанностей и прав? Пользуюсь ли я неприкосновенностью, должен ли взаимодействовать с вашими органа­ми — и если да, то в каких рамках? И нужен ли я там вообще? Разве у вас своих следователей нет? Есть.

Он слушал меня, кивая и порываясь что-то сказать.

— Вопросов будет много, — сказал Костя. — И боюсь, все именно сегодня мы с вами не раз­решим. Все можно оговорить без спешки. Пра­вильно?

Самед согласно кивнул.

— Вам нечего бояться, — сказал он мне. — Это дело под контролем нашего Президента. Не то чтобы он не доверяет нашим правоохранитель­ным органам... — Он пожевал пухлыми губами, выбирая выражение, — просто надо понимать специфику того, что у нас происходит... Трудно найти людей нейтральных, преданных только за­кону. Наше общество слишком еще политизиро­вано. А тут еще неудачная война в Карабахе... А вы, если верить имеющейся у нас информации, сегодня нейтральны и объективны, Александр Борисович. Я имею в виду ваш новый статус и положение. «

Он пытливо посмотрел на меня, я — на Костю. Тот отвел глаза. Ему бы поскорее продать меня дружественному государству.

Что уж тут говорить, раз Президенты между собой договорились. Но откуда этот мальчуган все-таки знает про мой теперешний статус без­родного космополита, как недавно выразился Слава Грязнов?

Впрочем, пусть об этом болит голова у Реддвея или у генсека ООН. Я предупреждал. Рано или поздно это должно было произойти.

— Мы вам хорошо заплатим, — продолжал Самед. — У вас будет дипломатическая непри­косновенность.

Мол, что вам еще надо? Будто не понимают, что их бандюгам, как, впрочем, и нашим, плевать на эту неприкосновенность. И еще я собираюсь втянуть в эту историю Витю Солонина! Пусть и его раскроют, так, что ли? Раз он со мной.

— Что-нибудь не так? — спросил Самед, склонив голову к плечу.

— Пока все так, — ответил я. — И не так.

— Наполеон в таких случаях предлагал ввя­заться в сражение, а там, мол, посмотрим! — улыбнулся Самед.

Опять демонстрирует эрудицию. Наверняка входил в команду КВН своего института, посы­лал вопросы на конкурсы всезнаек-бездельни­ков, коих расплодилось видимо-невидимо.

— Наполеону было полегче! — сказал я. — Он ввязывался, а под пули шли другие. Словом, я хотел бы посмотреть материалы дела. И тогда поговорим обо всем остальном.

И поднялся из кресла. Самед бросил жалоб­ный взгляд на Костю Меркулова.

— Сядь! — негромко сказал Костя. — Разго­вор не окончен. Что ты как красна девица? Про­сьба Президента, что тут непонятно?

Я сел. Хотя кто такой для меня нынче Костя Меркулов, чтобы мне приказывать? Друг — да. Но уже не мой непосредственный начальник. Хотя и мой непосредственный сегодня утром дал добро. Словом, обложили меня начальники со всех сторон. Как волка красными флажками. Мол, можете отказаться, но не рекомендуем. Еще утром, дома, я был почти согласен. Но здесь понял, что меня запихивают в банку с пауками, которые непременно захотят меня использовать друг против друга. И мне стало не по себе. У них там подковерная борьба, а я, значит, должен во всем разобраться. Было бы у них нефти помень­ше, никто бы у нас не проявил к этой истории интереса. Но тут идет дележ пирога, да какого — миллиардов на сто, не меньше.