Тайное становится явным - Кирилл Казанцев Страница 4

— Профессиональная версия, — уважительно заметила девушка.

— Никак не меньше. Но, увы, вы не Жеглов, Глеб Кириллович. Вы любите деньги. Вы жадны, вы упиваетесь дарованной вам властью, вы садист, батенька, человеческая жизнь для вас — пустой флакон…

— Ты уже мертвец, сука… — процедил Огульнов. Он сжал кулаки, напрягся, побагровел, жилы вздулись по всему телу… но рождения Левиафана не произошло, путы держали крепко.

— Вам нечего возразить, — ровным голосом продолжал мужчина. — Сколько уголовных дел вы сфабриковали за свою карьеру, господин майор? Сколько невинных отправили за решетку? Счет идет на десятки, не так ли? Сколько человек вы прикончили лично или послужили непосредственным виновником их смерти — не защищая при этом свою жизнь или жизнь других граждан? Вас боятся, причем не только преступный мир. Вы мстительны, коварны, непредсказуемы. На вас опасно заявлять — вы осторожны, хитры, потащите за собой толпу, и это останавливает тех, кто хотел бы от вас избавиться. Ваша биография не блещет оригинальностью, но в некотором роде показательна. Десять классов образования, в начале девяностых, отслужив в армии, открыли собственный бизнес. Тогда это было просто — достаточно гаража и паяльника. Подойдет и утюг — надежный прибор для узнавания правды. Но карьера рэкетира вас не устраивала, хотелось большего. Рэкетиры долго не жили. Вы много думали, но тут вмешался случай — и жизнь заиграла свежими красками. Воплощение анекдота: хулиган Петров попал за драку в полицию, где и проработал до самой пенсии. Вы поняли, где проворачивают настоящие дела. Недолгая карьера в ППС, выколачивание дани у мелких коммерсантов, но теперь уже под эгидой государства, школа милиции, после офицерские звездочки. Вы демонстрировали начальству, что такое эффективная работа, как за считаные дни найти виновных и привлечь их к ответственности. По прошествии лет решили попробовать себя в качестве детектива — и это удалось. Вы росли, набирались опыта. Когда российскую милицию безо всяких оснований переименовали в полицию, вы с легкостью прошли переаттестацию. Увы, это только в Америке полицейских называют копами. В России их еще долго будут называть ментами…

— Эй, ты… кончай тянуть кота за яйца… — прохрипел Огульнов. — Че за хрень ты тут порешь?..

— Перечисляю ваши грехи, Глеб Кириллович. Жителя нашего города — мелкого коммерсанта по фамилии Халтурин — приговорили к двум годам колонии строгого режима за ложный донос на полицейского. Этим полицейским были вы. Началось с того, что вы переспали с женой Халтурина — эффектной женщиной — и тот узнал. Не имея о вас информации, Халтурин пошел выяснять отношения. А потом подал в правоохранительные органы заявление, в котором говорилось, что вы нанесли ему тяжелые побои. Но суд разобрался по справедливости. В ходе расследования выяснилось, что у вас есть алиби — в момент нанесения побоев вы находились дома, что подтвердила и жена. В итоге дело возбудили на самого Халтурина. Он оказался виновным по второй части 306-й статьи УК — ложный донос о совершении преступления, соединенный с обвинением лица в совершении тяжкого преступления. Безвинно пострадавший Халтурин отправился топтать зону, эффектная женщина сделала аборт — настолько неудачно, что детей у нее уже не будет. А Халтурину в колонии отбили почки — так сильно, что он никогда уже не заживет полноценной жизнью. Бессмысленно спрашивать про угрызения совести, Глеб Кириллович. А ведь эти люди не являлись вашими классовыми врагами.

— Ты меня обвиняешь, сука? — набычился Огульнов. — В чем ты меня обвиняешь? Эта скотина получила по заслугам…

— Разумеется, Глеб Кириллович. В августе текущего года бывший участковый в Железнодорожном районе рассказал оппозиционному сетевому изданию о пытках, применяемых полицейскими под вашим руководством, чтобы добиться признательных показаний. По данному факту Следственное управление СК РФ провело проверку. Следователи не нашли нарушений, а на уволенного участкового завели уголовное дело за самоуправство. Вы навестили бывшего коллегу и избили его так, что он неделю мочился кровью. Можно представить, Глеб Кириллович, как вы были рассержены.

— Что за хрень… он сам полез в драку…

— Без комментариев. Этот случай не первый, когда страдают ваши коллеги. У курсанта высшей школы милиции по фамилии Зименко возникли проблемы с девушкой, а та, как на грех, оказалась двоюродной племянницей вашей жены. Ну, разонравилась она курсанту, решил другую завести. Включились скрытые механизмы из области «Месть и Закон». Против Зименко возбудили уголовное дело — за избиение прохожего. Курсант обвинил полицейских в применении пыток. Мол, оперативники вызвали его с занятий и доставили в отделение, требовали признаться в преступлении, о котором он ни сном ни духом. Затем надели на голову пакет, присоединили к пальцам провода и пустили через них ток. В перерывах били. Мучили несколько часов, после чего молодой человек подписал признательные показания и вышел на свободу под подписку о невыезде. Будучи толковым, он помчался в областное бюро судебно-медицинской экспертизы, где снял ожоги и побои, а затем обратился к следователям. Дополнительная экспертиза подтвердила, что через курсанта пропускали ток. Но система работает без сбоев, результаты экспертиз куда-то пропали, следователи стыдливо отворачиваются… Курсанта снова взяли под стражу, он дожидается суда по сфабрикованному делу, и только родная мама безуспешно ходит по инстанциям и бьется в ворота изолятора…

— Да я этого заморыша и пальцем не трогал…

— Вы так выразительно комментируете, Глеб Кириллович. Помолчите — вам же лучше будет. Бессмысленно перечислять ваши деяния — в них можно утонуть. Только за последние два месяца… Допросы с пристрастием в казематах вашего отделения. Поточно-пыточный метод, право слово. Обвиняемые в квартирных кражах не желали сознаваться — даже под грузом разоблачающих улик. Они вели себя вызывающе и дерзко. Терпение лопнуло, и мощным ударом в верхнюю область живота вы порвали селезенку молодому человеку по фамилии Лямин. Кровь хлынула в брюшную полость, разрыв привел к шоку, и «пациент» скончался через четверть часа. Вы не растерялись. Все присутствующие при допросе дружно подтвердили, что допрос проводился с соблюдением всех процессуальных норм, а подозреваемый сам повел себя неадекватно, бросившись животом на угол столешницы. Экспертиза могла бы опровергнуть данное утверждение, но кто бы стал ее проводить? Майор Огульнов недосягаем, он нужен, важен, слишком много на нем завязано. Возможно, этот парень и был преступником, но заслуживал ли подобного обычный квартирный воришка?

Огульнов молчал, тяжело дышал, водя по сторонам воспаленными глазами. Он готовился к мощному рывку — порвать веревки, порвать этих выскочек…

— Пьяный коммерсант на вокзале поссорился с сотрудниками ППС, и за неимением в наше время вытрезвителей его доставили во второе отделение, где в ту ночь дежурили вы. Вы быстро поняли, что можно нажиться, и лично допрашивали несчастного. С применением, разумеется, вашего верного оружия — кулаков. Стали вымогать с бизнесмена семьсот тысяч рублей. В противном случае: статья 19, пункт 3 «Неповиновение законному требованию сотрудника полиции». Вообще-то, штраф до тысячи рублей или пятнадцать суток административного ареста, но в вашей редакции выходил внушительный тюремный срок: за сопротивление при задержании, за то, что при задержанном нашли наркотики, и т. д. и т. п. Избитому бизнесмену пришлось платить. А после того как он, не подумав, обратился с жалобой в прокуратуру, платить пришлось вдвойне — одновременно залечивая перелом голени…