Мой револьвер быстр - Микки Спиллейн Страница 4

— Угу.

— Откуда ты все это знаешь?

— Если бы ты читал что-нибудь, кроме юморесок, то знал бы это тоже.

Он известен, как кинозвезда. Очевидно, у него сильно развито чувство гордости: то он преследует кого-то за клевету, то лишает наследства какого-нибудь дальнего родственника за посрамление фамильной чести Берин-Гротинов. Месяц назад он пожертвовал миллион долларов на приют для собак и кошек. А, вот еще...

Она встала и вытащила из груды бумаг газету недельной давности.

Это была фотография кладбища. На фоне надгробных камней и монументов высился наполовину возведенный мавзолей. Рабочие на лесах устанавливали мраморные плиты. Артур Берин-Гротин хотел быть уверенным, что и после смерти у него будет крыша над головой.

Вельда положила газету на место.

— Это клиент, Майк?

— Нет. Просто случайно встретилось его имя.

— Ты лжешь.

— А ты грубишь боссу.

Я улыбнулся ей, нацепил шляпу и вышел. У меня созрели кое-какие планы, но некоторое время надо было подождать.

В баре внизу я заказал пива. Когда третья кружка подходила к концу, мальчишка принес вечерние газеты. Пат поработал хорошо — фотография была помещена на первой полосе, под ней крупно набрано обращение: «Вам известна эта девушка?» Конечно, мне она известна. Рыжая.

Сунув газету в карман, я вышел к автомобилю. На улицах было не проехать, и мне удалось добраться до Третьей авеню лишь к шести часам. Это заведение я нашел без труда. Я вскарабкался на табурет и положил газету возле себя, фотографией вверх. Коротышка вертелся в стороне, около какого-то шалопая; меня он еще не увидел.

А когда увидел — побледнел.

— Что угодно?

— Яйца. Бекон и яйца. И кофе.

Он бочком подошел к стойке и запустил руку в корзину с яйцами. Одно упало и растеклось по полу. Коротышка, казалось, даже не заметил этого.

Зато шалопай издал серию хлюпающих звуков, выливая суп через нос. Позади жаровни стоял стальной рефлектор и я дважды поймал взгляд Коротышки, обращенный на меня. Лопаточка была достаточно велика, чтобы поместился кекс, а он не мог справиться с яйцом. Каждое давалось ему с третьей попытки.

Коротышку била дрожь. И ему вовсе не стало лучше, когда он отодвинул газету, чтобы поставить тарелку, и увидел фотографию Рыжей.

— У яиц есть одно неоспоримое преимущество, — проговорил я. — Их трудно испортить неуклюжим стряпаньем.

— Что вам от меня надо, мистер? — перебил Коротышка. — Вы полицейский?

Мы оба одновременно посмотрели на газету.

— У меня есть значок... и револьвер.

— Частная ищейка? — Он становился невежливым.

Я отложил вилку и поглядел на него. Когда нужно, я могу сделать очень скверное лицо.

— Не доводи меня, милый, не то твоя мордашка превратится в фарш. И чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта идея. Мое имя Майк Хаммер... ты, наверное, слышал. Я люблю играть в такие игры.

Он снова побелел.

Я поднял газету и указал пальцем на вопрос, помещенный над фотографией. Коротышка отлично понимал, что это уже не шутки, и был испуган.

— Заглядывала изредка. Иногда пыталась подцепить кого-нибудь, и я ее вышвыривал. Для меня и всех остальных — просто Рыжая. Вот и все, что я о ней знаю. Я схватил его за ворот рубашки и притянул к стойке.

— Уверен, что стоит полиции немного здесь покопаться, как выплывут все твои делишки.

— Честно, Майк, я ничего не знаю об этой даме. Я бы сказал, если б знал. Я тихий человек и не хочу никуда встревать.

— Прошлой ночью здесь был один парень, Финней Ласт. Ты часто его видел?

Коротышка с трудом разлепил губы.

— Он приходил за рыжеволосой. Никогда даже не ел у меня. Отпустите, а?

Я разжал руку.

— Конечно, друг. — Я швырнул на стойку полдоллара. Он был рад отойти к кассе, подальше от меня. — Если выяснится, что ты знаешь больше, чем сказал, то вскоре сюда пожалует визитер. В красивой синей форме. Впрочем, ему придется туго — тебе будет трудно объясняться без зубов.

У самых дверей он меня окликнул:

— Эй, Майк!

Я повернулся.

— По-моему... по-моему она жила где-то рядом. Кажется, в соседнем квартале.

Он не дождался ответа — слишком был занят вытиранием яиц с пола.

Сперва я влез в машину; но тут же передумал: на прочесывание мрачных каморок, разбросанных поблизости, ушла бы неделя.

Перед газетным стендом на углу стояли три типа в яркой спортивной одежде и отпускали грязные замечания о проходящих мимо девушках. Я направился к ним и, расстегнув пуговицу на куртке, начал поправлять рубашку так, чтобы ремень кобуры некоторое время был ясно виден.

— Здесь где-то живет рыженькая милашка. Не знаете, как ее найти?

Один из них подмигнул мне как мужчина мужчине.

— Да, она снимала комнату в заведении старой леди Портер. — Он кивнул в конец улицы. — Но не тратьте зря время — эту сучку вчера задавило.

— Ай-ай-ай, как плохо.

Типчик взял меня под руку и одарил понимающим взглядом.

— Если вам нужна настоящая женщина, идите по Двадцать третьей и...

— Как-нибудь в другой раз, приятель. — Я сунул ему бумажку. — Купи ребятам пива.

Марта Портер оказалась полной дамой на склоне пятидесяти.

— Вам комнату или девочку? — спросила она.

— Я уже видел девочку. Теперь я хочу узнать ее имя.

Сперва она схватила деньги.

— А зачем?

— Потому что она украла важные бумаги с того места, где последний раз «работала», и я должен их найти. Знаете ее фамилию?

— Вы совсем как ребенок, мистер. На кой черт мне сдалась ее фамилия?.. Комната крайняя на втором этаже. Я даже не заходила туда с тех пор, как Рыжая умерла. Увидела ее лицо в газетах и сразу поняла, что этим заинтересуются.

Мы поднялись по лестнице, я вошел в комнату и закрывая за собой дверь.

Кто-то учинил здесь обыск, а точнее — настоящий погром. Все принадлежности растормошенной постели были разбросаны по полу. Ящики из комода валялись вверх тормашками, причем их использовали как лестницу.

Даже линолеум и обои были оторваны. Можно подумать, что здесь бесился полный энергии молодой слон.

Ветер швырнул мне в лицо остатки набивки матраса, и я подошел к окну.

Она выходило на пожарную лестницу, рама была выдавлена каким-то инструментом. Ничего не могло быть проще. На полу у подоконника лежала белая пластмассовая расческа с несколькими темными волосками вокруг зубцов. Я поднял ее и понюхал. Масло для волос. Тот самый сорт.