Год обезьяны - Чингиз Абдуллаев Страница 4

«Мог ли я подумать, что когда-нибудь вернусь в Ленинград,который станет Санкт-Петербургом, и буду проходить через государственнуюграницу, которая разделит две наши бывшие республики», — подумал Муслим.Говорят, что китайцы проклинают человека, желая ему жить в меняющемся мире.Кажется, он попал в такой изменяющийся мир.

Девушка-пограничник строго взглянула на него.

— Почему вы заполнили регистрационную карточку? — спросилаона.

— В самолете сказали, что нужно заполнить эту карточку,чтобы получить регистрацию в России для иностранцев, — пояснил Муслим.

— Вам этого делать не нужно, — возразила девушка, — васразве не предупреждали? Согласно межправительственному соглашению между Россиейи Азербайджаном люди, прибывающие в командировку по служебным делам и имеющиедипломатические или служебные паспорта, не заполняют подобных карточек. А выуказали, что дипломат. И паспорт у вас выдан вчерашним числом.

— Дипломат я уже давно, просто мне поменяли паспорт, —мрачно ответил Муслим. Она была права, вот на подобных мелочах обычно он сам иловил преступников. А теперь так глупо попался уже при первом досмотре. Нужнобыть более внимательным.

— Понятно, — сказала девушка, покачав головой. — А паспорт увас новый. И вообще вы не дипломат, а эндокринолог. Помните «Мимино»?

Он не поддержал ее шутку.

— Нет, — ответил Муслим, — не помню.

Она молча протянула ему паспорт. Он прошел через багажноеотделение, миновал таможню. Когда он вышел в зал, его уже ждал молодой человеклет двадцати пяти. Чуть выше среднего роста, светловолосый, со светло-каримиглазами и немного вздернутым, курносым носом. Молодой человек шагнул к нему.

— Добрый день, Муслим Азизович. Я из нашего генеральногоконсульства. Сергей Алиев.

— Очень приятно. Куда мы едем?

— Нас уже ждут в городской прокуратуре. Мне предложили сразуповезти вас туда, если вы не возражаете.

— Не возражаю. У вас есть машина?

— Конечно. Наш автомобиль стоит у здания аэропорта настоянке. Пойдемте, я вас отвезу.

Они вышли из здания, уселись в светлый автомобиль «Ниссан» скрасными дипломатическими номерами. Сергей расплатился за стоянку, и онивыехали.

— Вы давно работаете в нашем консульстве? — спросил Муслим.

— Уже второй год, — улыбнулся Сергей. — Я раньше работал вМинске, а сейчас меня перевели в Санкт-Петербург. Но я даже рад, что переехалименно сюда. У меня бабушка из этих мест, она из Павловска. Во время войны ееэвакуировали в Баку, и там она вышла замуж за геолога. А уже потом родилась моямама. Меня назвали в честь брата бабушки Сергеем. Он погиб здесь во времяЛенинградской блокады. Ему было только шесть лет.

— Понятно, — помрачнел Муслим, — значит, у вас есть русскаякровь? Я так и подумал. Вы похожи на метиса.

— Скорее на квартерона, — рассмеялся Сергей, — у меня ведьбабушка русская, значит, на четверть. Хотя дедушка тоже был светлым, егородственники из Щеки. Там много светловолосых и зеленоглазых, даже попадаютсямужчины с веснушками.

— Как погиб наш сотрудник? Вы с ним были знакомы?

— Конечно, я его знал. Фамиль Измайлов. Он работал здесь ещедо меня. Ему было тридцать два года.

— Он был женат?

— Нет, холостой. Он окончил Киевский международный. Потомработал в нашем посольстве в Германии. Хорошо владел немецким и английскимязыками. Сюда его перевели три года назад. Первым секретарем генконсульства. Онкак раз заканчивал свой срок. Говорили, что его с повышением должны послать вТурцию. Советником нашего посольства.

— Ясно. А как он был в работе?

— Нормально, — пожал плечами Сергей, — у нас генеральноеконсульство небольшое. Только пятеро сотрудников. Я имею в виду дипломатов. Аеще есть секретарь, делопроизводитель, уборщица, водитель и дежурная. Но нашиженщины все были влюблены в Измайлова, он умел производить впечатление.

— И поэтому вы ничего не можете о нем сказать?

— Могу. Он был опытный человек. Знал нашу работу.

— А его личные качества?

— Нормальные, — повторил Сергей, глядя перед собой.

— Это единственное слово, которое вы можете употребить дляего характеристики? — поинтересовался Муслим.

— Я не знаю, что говорить, — ответил Сергей, — мы с нимлично не дружили. Он снимал квартиру на Лиговском проспекте, считал, что нужножить только в самом центре.

— Зарплата первого секретаря позволяла ему такие траты? —усмехнулся Муслим.

— Конечно, не позволяла. У него отец работает заместителемминистра в Баку. Он и помогал сыну. Вчера вечером они прилетели. Отец и дядяпогибшего. Хотят забрать его тело. Они уже были в прокуратуре. Но покаследователь им ничего не пообещал. Сегодня они хотят переговорить с прокуроромгорода. Вы же понимаете, что они не хотят его здесь оставлять.

— Как он погиб? — спросил Муслим.

— Он жил в отдельной квартире. Но соседи видели, как к немуподнималась молодая женщина. Он был холостой, и к нему часто заходили знакомыеженщины. Я ничего не хочу сказать, но соседи об этом знали. Хотя вел он себятихо, никто на шум не жаловался. А утром Измайлов не приехал на работу. Мы емузвонили, но мобильный не отвечал. Тогда мы вдвоем с нашим водителем поехали кнему. Долго звонили, безрезультатно. У нас было важное дело, документыследовало завизировать, а ключ от сейфа оказался у Фамиля. Тогда вечером мывызвали дежурного слесаря. Вскрыли дверь и нашли его убитым…

— Вы сами были на месте?

— Да. Вместе с нашим генеральным консулом. Сразу вызвалимилицию. Позвонили в прокуратуру…

— Как его убили?

— Кто-то ударил его ножом. Вот сюда, чуть ниже сердца, —показал Сергей, — потом в милиции нам сказали, что он умер от потери крови.Хотя был всего лишь один удар.

— А где был нож?

— Рядом с ним. Видимо, он сумел его вытащить и бросил рядомс собой. Так говорил следователь. И еще… Фамиль был выпившим и поэтому умер несразу. Алкоголь сыграл роль анастезии, и поэтому он смог вытащить нож.

— Какой был нож?

— Обычный, — удивился Сергей.

— Вы меня не поняли. Это был охотничий нож? Или кухонный?Может, какой-то другой?

— Нет, нет. Обычный кухонный нож. Хорошо заточенный. Ихозяйка квартиры, которая сдавала ее Фамилю Измайлову, опознала свой нож.

— Значит, могла быть обычная ссора, — предположил Муслим, —и кто-то схватил кухонный нож и ударил им вашего сотрудника. Нашего сотрудника,— недовольно поправился он.