Премьера убийства - Найо Марш Страница 4

— Хотите чашку чая за компанию? — спросил сторож без особого энтузиазма.

— С удовольствием!

Он ополоснул пожелтевшую чашку струей воды из-под крана. Девушка робко пробормотала:

— У меня в чемоданчике есть банка тушенки… Если бы вы… Если бы вы согласились разделить ее со мной, то, может быть, вы уделили бы мне немножко хлеба?

Сторож резко повернулся на каблуках, и впервые Мартина отчетливо разглядела его узкое, довольно молодое лицо, темные глаза и взъерошенные волосы… Сторож тоже только сейчас как следует рассмотрел ее. Его глаза расширились от удивления.

— Эге! — воскликнул он. — Да кто же станет тут так крохоборничать? Что это с вами такое? С утра не жрамши?

— Ничего, все в порядке, — пролепетала она.

— В порядке? По вашему виду этого не скажешь!

— Ну, я немного устала и… — Она осеклась, чувствуя, что еще мгновение — и она разревется. — Ничего страшного, не беспокойтесь.

— Вот чего — садитесь-ка сюда! — Он настойчиво, но аккуратно усадил ее на скрипучий стул. — Так где ваша заветная баночка?

Пока она возилась с замком чемоданчика, сторож разливал чай.

— Ничего нет лучше горячего крепкого чайку! — говорил он, ставя перед Мартиной дымящуюся чашку. — Хотя, с другой стороны, чай — не виски, много не выпьешь…

— А вот тушенка, — застенчиво сказала Мартина, протягивая ему банку. — Вы сможете ее открыть?

— Открыть? Ха!

Сторож схватил огромный тесак, очень подходящий для разделывания слоновьих туш, и взрезал банку, после чего вывалил ее содержимое на тарелку перед Мартиной.

— Ешьте, — сказал он, — Только помедленнее. С голодухи, знаете, всякое бывает…

Мартина пыталась разделить мясо с ним, однако сторож твердо заявил, что съест свою долю, только попозже.

Пока она ела, сторож с любопытством рассматривал консервную банку из-под тушенки.

— Похоже, эта штука приехала из Австралии? — спросил он.

— Из Новой Зеландии.

— Ну так это одно и то же.

— Не совсем, — заметила Мартина. — Их разделяет, надо сказать, большое море.

— А вы что, сами оттуда?

— Откуда?

— Из Австралии?

— Нет. Я из Новой Зеландии.

— Ну это одно и то же…

Она взглянула на сторожа и увидела, что он смеется. Он прикрыл ладонью губы.

Мартина допила чай и встала.

— Мне пора приступать к работе, — объявила она.

— Вам уже получше?

— Да, намного лучше, спасибо…

— А когда вы, извините, ели в последний раз?

— Кажется, вчера…

— Ну да если бы я сам вылакал столько на голодный желудок, то ничего удивительного, если бы меня развезло…

Она покраснела. Видимо, запах спиртного все еще не выветрился…

— Но я не… То есть дело в том, что мне стало немного не по себе, и одна из девушек, которые выходили отсюда, дала мне коньяку… она была так любезна…

— А ваша мамочка хоть представляет, чем вы решили заняться? — иронически спросил сторож, снимая ключ с доски. — То есть чем вам придется заниматься, если вы поступите сюда работать? Ну ладно, если уж вам так обязательно надо приступить к работе, то…

— Пойдемте.

— Итак, я вас буду эскортировать — ничего себе словечко, а? Следуйте за мной и не задавайте вопросов почетной охране…

Все еще ухмыляясь, сторож провел ее за сцену. По пути он то и дело предупреждал Мартину о различных препятствиях, направляя луч фонарика на вырастающие из тьмы предметы. Девушку неожиданно взволновало, когда он взял ее за локоть своей теплой и уверенной рукой…

— Ну вот, мы с вами выбрались с галёрки, — заметил сторож. Он прошел вперед и отпер дверь. — Это они называют Зеленой комнатой или «оранжереей», — пояснил он. — Еще Бог знает с какого времени здесь располагалась оранжерея. Потом тут все перестроили, но комнату так по старинке и называют. Тем более — вон кадки с пальмами понаставили.

Они вошли в комнату, действительно зеленую, где были расставлены удобные кресла и столики, заваленные иллюстрированными журналами. Со стен смотрели фотографии известных артистов в различных ролях.

Над камином висел карандашный набросок: человек в средневековом костюме откинул с лица капюшон плаща. Лицо его было прекрасно, притягательно. Большие глаза, правильные черты, рот нежной формы и вместе с тем очень мужественный. Во взгляде читалась сила и решительность, однако эти качества в людях не были самыми привлекательными для Мартины. В стекле, которым была покрыта картина, Мартина разглядела собственное отражение, а рядом — отражение лица сторожа… Потом отражение пропало.

В уголке картины стояла подпись. Мартина пригляделась и прочитала: «Всякий». Одно только слово.

— Похож, а? — сказал сторож за ее спиной.

— В каком смысле? — переспросила девушка.

— Ну да! Вы что, не узнали хозяина?

— Хозяина?

— Да что вы осторожничаете! Как будто не знаете сами… Это мистер Адам Пул, хозяин нашего заведения — неужели не признали?

— А-а, — протянула Мартина и сдавленным голосом добавила: — Ну да, я же видела его в кино, конечно…

— Ах, в кино! — рассмеялся он. — Где же находилось это кино, милая? В вашей Австралии? Что ж вы его не разглядели как следует? Вам, наверное, просто мешали смотреть на экран пробегающие кенгуру, а?

Он хоть и держался дружелюбно, все старался поиронизировать над происхождением Мартины. Для девушки проще всего было бы просто оставить его слова без внимания, а она пустилась вдруг в пространные объяснения, что, дескать, конечно, она видела в фойе портреты мистера Пула и сразу его узнала и все такое прочее… Более того, она знает его еще по фильмам, которые видела в Новой Зеландии. Просто она так загляделась на рисунок, что не сразу… Но все эти слова звучали, конечно, крайне неубедительно.

Сторож выслушал ее излияния с двусмысленной усмешечкой и заключил:

— Ладно вам извиняться. Будто я не понимаю! Он же просто сводит с ума всех баб — стоит им посмотреть на него, о родной мамочке забывают…

— Но я этого вовсе не имела в виду! — холодно сказала Мартина.

— Да бросьте! Вы бы видели дамочек, которые так и виснут на нем гроздьями, стоит ему выйти из театра! Я уж насмотрелся, так что кое-что в этом просекаю! Ну все, хватит, пошли работать, а то так до рассвету не управимся!

С этими словами он прошел по коридорчику к другой двери, отпер ее и обернулся в ожидании Мартины.

* * *

Как только Мартина ступила на порог гримерной, сразу ощутила застоявшийся запах пудры и румян… Комната выглядела заброшенной. К аромату косметики примешивался еще какой-то запах. Кажется, газ. Ну да ладно. Трюмо выглядело совершенно неосвоенным, перед зеркалом валялось несколько коробочек с пудрой и сломанная шпилька.