Персональный ангел - Татьяна Устинова Страница 4

В субботу Катерина встала поздно. Родители никогда не будилиее по выходным, зная, что, разбуженная раньше срока, Катерина будет все утрозлиться и ныть, как надоедливая осенняя муха, готовая в любую минуту то лиукусить, то ли впасть в спячку. Поэтому когда она спускалась из своей“светелки”, как называла второй этаж Марья Дмитриевна, ее мать, завтрак был ужедавно съеден и забыт и родители садились во второй раз пить кофе.

Почему-то, во сколько бы Катерина ни встала, она всегдапопадала именно к этому моменту и радовалась, как маленькая, упоительномузапаху кофе, и зычному отцовскому басу, и клацанью собачьих когтей подеревянным полам, и легкому, интеллигентному перезвону чашек, взятых по случаюсубботы и хорошего настроения из бабушкиного дрезденского сервиза.

Ах, как это было здорово – проснуться субботним сентябрьскимутром на даче и смотреть, как, отражаясь от чего-то за окном, плещется напотолке жидкое пятно света – напоминание об уходящем лете, и как прижимается кстеклу разноцветная ветка клена, а за ней виден кусок неба, такого синего иосеннего, что оно кажется ненастоящим, и слушать, как внизу, на кухне, родителинегромко переговариваются о чем-то, и отец очень старается говорить тихо, новсе равно гудит гулким басом, как из бочки.

Когда-то он специально учился так говорить, чтобы былослышно во всей аудитории, до самого последнего ряда.

Шлепая босиком в ванную и ежась от радостного и прохладногоощущения гладкого деревянного пола под ногами, Катерина продумывала план надень.

– Есть ли у вас план, мистер Фикс? – спросила она своеотражение в зеркале, выдавливая на щетку зубную пасту. Катерина любиламультфильмы. – Да у меня три плана!

Нужно будет дочитать до конца документальную эпопею подназванием “Как я стал олигархом. Несколько эпизодов из жизни Тимофея ИльичаКольцова”. Еще нужно помыть машину и хитростью и лестью заставить отцапрочистить карбюратор – ее “девятка” уже с неделю упорно глохла в пробках, иКатеринины подозрения пали именно на карбюратор. Еще нужно изобразитьчто-нибудь необыкновенное на обед, к которому скорее всего приедут сестра Даша,зять Митя и племянница Санька.

Еще хорошо бы “познать самое себя”, как называла моментыдолгих дочкиных раздумий Марья Дмитриевна, и выстроить свое отношение кпроблеме Тимофея Кольцова и работы на него.

Что-то странное было в том, как вчера вели себя начальники,как переглядывались и темнили. И решение они приняли без нее. Зачем? Она –доверенное лицо, третий человек в бизнесе, глупо думать, что они хотят ееобойти, им без нее не справиться. Тогда что?

– Катерина! – заорал снизу отец, радуясь возможностипродемонстрировать свой необыкновенный бас. Очевидно, они услышали, как онашлепает по полу. – Кофе готов. Давай!

– Я даю! – закричала в ответ Катерина. – Умываюсь!

И совсем близко, у лестницы, раздался звучный голос матери:

– Почему в этой семье никто не может говорить потише?

В этой семье действительно никто не мог говорить тихо – всеорали. И не по злобе душевной, а в силу темперамента и традиций. Митя, Дашинмуж, долго не мог привыкнуть – ему казалось, что все Солнцевы вот-вотподерутся, а они даже не понимали, что его удивляет. Всю жизнь все они громкоразговаривали, смеялись от души и от души же ругались. Правда, справедливостиради надо сказать, что ругались они редко. Сколько помнила себя Катерина,столько помнила бурные кухонные обсуждения каких-то научных проблем, которыеродители вели каждый вечер. Бабушка, нежнейшее, добрейшее, возвышенноесоздание, время от времени пыталась их урезонить – пожалейте детей, расскажитеим за ужином про курочку Рябу или Спящую Красавицу.

А родители продолжали рассказывать о том, почему никогда неупадет Пизанская башня, какое сечение у пирамиды Хеопса, куда девалисьсокровища майя, отчего, собственно, отрекся Галилео Галилей и по какомупринципу расположен каскад фонтанов в Петергофе.

Первого сентября на первом в своей жизни уроке Катеринапрочитала букварь от титульного листа до фамилий корректоров и редакторов и соскуки затеяла драку с соседом.

Так началась для нее школа и так продолжалась все десять лет.

Воспитанная в обстановке абсолютной и безграничной свободы,при которой они с Дарьей всегда имели право на собственное мнение, неизменноуважавшееся и родителями, и бабушкой, Катерина не могла понять, почему послешколы нужно непременно идти собирать макулатуру. Ведь все равно макулатурасгниет в сарае за школой! Это все знают… А времени нужно потратить массу.

Или зачем наизусть заучивать обязанности дневального пороте, когда понятно, что дневальными по роте им с сестрой не быть никогда.

И зачем читать глупые и плохие книги, да еще высасывать изпальца какие-то сверхидеи, когда можно читать умные и хорошие и из пальцаничего не высасывать?