Тайга мятежников любит - Евгений Сухов Страница 4

На железных дорогах царил полный хаос. Эшелоны корпуса растянулись от Пензы до Владивостока. А тут – восстания в городах, Краснов, Деникин… Советской власти нужны бойцы, а демобилизованные солдаты разбежались по домам и увлеченно стали делить землю. Попробуй собери. Неизвестно, сам ли Троцкий додумался, или кто подсказал – в мае восемнадцатого телеграф разнес приказ: чехов мобилизовать в Красную армию, недовольных разоружать. Наполеон подобные приказы называл преступными. Чехов на каждой станции – от взвода до батальона, а у красных и того нет. Воевать за большевиков чехи не хотели и без труда разогнали ревкомы от Волги до Амура…

А теперь, – профессор ослабил удавку, сжимающую аудиторию, – пример экстенсивной политики московитов. Когда большевикам потребовались средства – на армию, на возведение новых властных структур, – начались конфискации… Пятнадцатого мая восемнадцатого года Иркутск покинул пассажирский поезд, набитый «торговыми мужичками», не прижившимися в Сибири крестьянами, китайцами – будущими красноармейцами. Только в двух последних вагонах, охраняемых вооруженными чекистами, хватало места. Но посторонние туда не допускались… Чекисты выполняли приказ Менжинского – доставить в столицу реквизированные у иркутского зажиточного люда драгоценности. Наворовали много, конфискации сопровождались расстрелами, выселением уцелевших из собственных домов. Казнены известный филантроп, меценат и коллекционер Шалимов Павел Афанасьевич, инженер Протасов – специалист по мостовым сооружениям, действительный статский советник Дымов, действительный тайный советник Переверзев, директор местного художественного музея господин Пестрокрылов, десятки офицеров, купцов, ювелиров, лабазников, члены их семей, случайные прохожие… До Поволжья, слава богу, доехали. Не за горами Саратов. И тут депеша со следующей станции: чехи, растянувшись по Транссибу, прибирают к рукам магистраль, свергая советскую власть! Они уже на станции, они везде! Уполномоченный Яков Субботин, отвечающий за груз, принимает решение – возвращаться в Иркутск! Решение авантюрное – прорвутся, а дальше? Белочехи – повсюду. Отцепляют лишние вагоны, добывают паровоз – и обратно: через добрую треть России, Урал, половину Сибири-матушки… Проехали Красноярск, отстреливаясь от чешских разъездов, до Иркутска так и не добрались. Кончилась в Иркутске советская власть. До Тулуна верст сорок осталось, когда опять депеша – с восточной станции: вам навстречу движется бронепоезд с белыми, по вашу душу! Срочно принимайте решение! Субботин, надо отдать ему должное, соображал быстро. Загнал вагоны в тупик, отправил людей в ближайший хутор – за подводами. Конфисковал у крестьян всех лошадей, несогласных расстрелял, расписку написал, шутник, дескать, все вернем, когда наши придут. Перегрузили ценности на подводы – а что-то и бросили, мелочиться не стали – да на север, по тайге, по бездорожью. Уйти от погони, спрятать награбленное… А тут и белые на своем бронепоезде. Прибрали брошенный груз – и в погоню за красными. А на чем? – чекисты все гужевое в округе конфисковали. Потеряли массу времени – пока объездили дальние хутора, набрали лошадей, сумели организовать погоню…

– Ох, люблю я такие истории, – потер ладошки поздно расставшийся с детством Бергман.

– Догнали, Леонид Осипович? – спросил Генка.

– Интересно стало? – обрадовался лектор. – Увы, молодые люди, концы истории обрываются в тайге, и каждый волен завершить ее по собственному усмотрению. Известные факты таковы: сломалась подвода, перегружать нельзя, тогда и другие от тяжести сломаются. Часть отряда пошла дальше, оставшиеся сгружали золото с подводы, чтобы зарыть в ближайших складках местности. Налетели крестьяне, у которых головорезы Субботина постреляли родню и конфисковали имущество. Чекисты приняли неравный бой, полегли, тут крестьяне и поняли, что за груз им достался. Присвоить, правда, не удалось – белые подоспели. Уничтожили мародеров, оставили поручика с пятью солдатами – латать телегу и убираться с золотом на станцию (с приказом они, кстати, справились), а основные силы – вдогонку за красными…

Профессор замолчал, обвел торжествующим взором притихшую аудиторию.

– Сочиняет, поди… – выдохнул в затылок Генка.

– Сочиняет, – подтвердила Чеснокова, – надо же чем-то пробуждать интерес к своему предмету.

– Догнали? – тупо вымолвил Бергман.

– Не знаю, – простодушно признался Загорский, – никто не знает. Пропали оба отряда. Красных было человек двадцать, белых – штыков около полусотни. Последняя информация – от поручика с отделением солдат, вернувшихся на станцию. История, покрытая одеялом Изиды, дорогие мои. Никто их больше не видел, хотя периодически находили истлевшие трупы (в том числе лошадиные), оружие без боеприпасов и даже два ящика с конфискованным золотом! Места исключительной глухоты, деревенек раз-два и обчелся. Да и сейчас этот район не назвать особо развитым. Промышляли какие-то экспедиции, блуждали золотоискатели-одиночки с металлоискателями, кому-то повезло, ходили слухи о якобы найденных ценностях, несколько человек пропали – вероятно, утонули в болоте…

– И теперь это стало одним из мифов, – вздохнула Алла.

– Отчасти да, госпожа Микош, – согласился не жалующийся на слух профессор. – Но особой популярностью этот миф не пользовался – даже невзирая на слушок, что одной из составляющих груза была знаменитая коллекция буддистских статуэток, принадлежащая убиенному купцу Шалимову. Слабоватая версия. Имеется более весомая – что незадолго до гибели купец припрятал свою коллекцию в безопасное место, да так ловко, что ее не нашли и по сей день…

– Простите, профессор, – подняла руку неутомимая Липатова, – вы имеете в виду ту самую мистическую коллекцию иркутского мецената, о которой в начале прошлого века ходили легенды?

– Ту самую, госпожа Липатова, – подтвердил профессор. – Но мы уже достаточно отвлеклись, не будем рассуждать о том, чего не знаем. Осталось двадцать минут – тема лекции: «Военные действия в Сибири и Туране, 1918–1921 годы». Списки рекомендуемой литературы у меня на кафедре.

Любил он историю родного края и лекцию слушал внимательно. Одно из наиболее загадочных явлений XX века – большевики… Те самые, что катались на воротах перед Зимним. Разбили Деникина, Врангеля, запугали всю Европу… и тихо растворились в многообразии политического спектра. Что бы натворили эти люди со страной, не построй Колчак в 19-м непробиваемый омский бастион, расколов огромную Россию на две неравные половинки? Страшно представить, каких бы бед они натворили, захватив территорию от Смоленска до Владивостока…

До захвата нынешнего Эрмитажа никто не принимал их всерьез. А потом… Издевательский Брестский мир – и Совдепию не дает в обиду кайзеровская армия. Весна 19-го – немцы выводят войска, бастуют рабочие в Астрахани, Брянске, Туле, Петрограде. «Диктатура пролетариата» расстреливает бастующих. Так называемые интервенты, захватив порты, ждут развала, чтобы подобрать лакомые куски. Белые твердят о «России единой и неделимой» – и если получают помощь, то символическую. Поляки заняты собственными проблемами – разоружают немцев, давят местных коммунистов, отрезают кусочки от Литвы, Белоруссии, Украины. Прибалтика с Финляндией блюдут нейтралитет. Но есть армии на Дону, Кубани, в Сибири. В Эстонии Юденич формирует отряды – из студентов и гимназистов. Ключевой этап Гражданской войны – белым удается договориться (знаменитая Ялтинская конференция в феврале 19-го) и выступить одновременно – в марте. Деникин – с юга, Колчак – из Сибири, Юденич – на Петроград. Деникин уже в апреле вязнет в Поволжье, тылы разложены, казаки заняты грабежом. Части отступают. У Юденича с его малолетками – те же проблемы. Поляки катятся на запад. Сравнительные успехи у одного лишь Колчака. Знаменитое сражение на реке Белой, когда растрепанные части белогвардейцев сбросили с плацдарма передовой отряд 11-й армии Тухачевского, а через день заставили ее отойти. Почему Верховный правитель России не пошел на Москву – огромная загадка современной истории. Почему переборол свои амбиции, решил довольствоваться малым, отведя войска к Омску? Блестящий ученый, исследователь Арктики, талантливый полководец и… совершенно никудышный политик. И вдруг такой прозорливый ход. Грешили на влияние любовницы – некой Елизаветы Гольдберг, пришедшей на смену Анне Тимиревой, которую застукали с молодым человеком (возможно, инсценировка – дабы избавиться от «серой советчицы»). Грешили на энергичного Пепеляева, руководившего Сибирским правительством, отодвинувшего Колчака от дел, в которых тот не смыслил, и невольно поспособствовавшего созданию реноме «гения XX века». Историки расходятся в оценках. Но факт остается фактом. Грабежей практически нет, крестьянство не тошнит от Колчака, поступает РЕАЛЬНАЯ (пусть и небольшая) помощь от Антанты. И в тот момент, когда красные добивают Деникина с Врангелем, Колчак успевает закрепиться в Омске, где две железнодорожные ветки сходятся в одну. Можно, конечно, пустить по степи конные армии, но казаки тоже умеют рубиться. В Сибирь сбегается все, что способно шевелиться. Второе наступление Тухачевского захлебывается под Красным Яром. Командующий Восточным фронтом, размахивая «маузером», плюясь словами, незаменимыми в бою и на производстве, лично выезжает на позиции, где разведка 4-го гвардейского полка и отбивает его от штабной охраны. Видя летящих на него казаков, Михаил Николаевич Тухачевский разряжает обойму «нагана» и гибнет под копытами молодого жеребца. Белые стоят насмерть, красные пятятся к Тобольску…