Одноразовое использование - Чингиз Абдуллаев Страница 4

Пролилось еще больше крови. На этот раз танки ибронетранспортеры давили зазевавшихся людей на улицах, стреляли в любогодвижущегося прохожего. Среди погибших были представители многих национальностей— азербайджанцы, армяне, евреи, русские, грузины, лезгины. Старики и дети,женщины и девушки. Абсолютно очевидно, что не все были экстремистами, как потомпередавали по центральным каналам. Но подобная трагедия сказалась и на семьеФархада Сеидова. Ему тогда было тридцать лет, а его супруге Карине Газаряндвадцать восемь. Они были уже шесть лет женаты. Свадьбу сыграли, когда Каринаоканчивала медицинский институт, в восемьдесят четвертом, когдаинтернациональные браки в Баку были самым обычным явлением и за общими столамипривычно собирались представители многих народов, населявших этот полифоничныйи космополитичный город у моря.

В восемьдесят пятом они вместе уехали в Ирак. Там, вБагдаде, у них родилась дочь Марьям. Арабы традиционно называли Деву Марию,мать Христа, — Марьям, поэтому выбор имени местным жителям понравился. На самомделе так звали мать Фархада, и он назвал девочку в честь своей мамы. Тогда имказалось, что все будет хорошо. В восемьдесят восьмом они вернулись в Баку, ион сразу получил новое назначение. Молодой начальник управления «Азнефти»,доктор наук, вернувшийся из своей зарубежной командировки, он казалсяперспективным сотрудником. Журналисты и телевизионщики охотно приглашали его всвои передачи, проводили с ним большие интервью. Число недоброжелателей увеличивалосьпосле каждой передачи, после каждого репортажа.

Уже в девяностом, после трагических событий, стало очевидно,что Карине нужно уезжать. И хотя сотни и тысячи женщин-армянок, вышедших замужза азербайджанцев, оставались в городе, сама Карина больше не могла выдерживатьподобного давления. Слишком часто некоторые тайные и явные завистники сталииспользовать фактор супруги Сеидова, чтобы помешать карьере ее мужа. ВспоминаяТолстого, можно смело согласиться с классиком. Слишком много людей находили в национализмепоследний довод, чтобы опровергнуть научные разработки Фархада Сеидова, неимеющие никакого отношения к тому, на ком именно он был женат. Но когда неточевидных доводов, чтобы помешать карьере ближнего, используются любые доводы,даже такие чудовищные, как национализм и ксенофобия.

И хотя в массе своей его окружали порядочные люди инастоящие профессионалы, он понимал, что им лучше переехать в Москву. Веснойдевяностого он принял предложение о переезде в Москву на работу в «Газпром». Имотчасти повезло. Они переехали еще до августовского путча девяносто первого идекабрьского развала страны, когда можно было устроиться на работу и дажерешить свои жилищные проблемы. Фархад получил назначение в Министерство газовойпромышленности СССР, реорганизованное в «Газпром», где успел проработать почтидва года. Ему даже успели выделить двухкомнатную квартиру в Мытищах.

Но в девяносто втором начались реорганизации, и он сам решилуйти из «Газпрома», чтобы вернуться в Баку. Он приехал в родной город и не сразумог осознать, что именно там происходит. Власть в республике захватиливоинствующие радикалы. Агрессивно настроенные группы людей врывались вконсерваторию, призывая запретить Баха и Чайковского, в библиотеки высылалиспециальные циркуляры с приказами сжечь книги Гегеля, Фейербаха, Маркса,Плеханова… Он не мог знать, что в соседней Грузии, где к власти пришел сынклассика грузинской литературы, сам филолог и переводчик книг Бодлера сфранцузского, сжигали книги на улицах. По приказу грузинского Президента кострызапылали на площадях грузинских городов. В Азербайджане сумели остановить этикостры. Но власть подобных радикалов не могла удержаться ни в Тбилиси, ни вБаку. В Грузии путем вооруженного переворота к власти пришел Шеварднадзе, вАзербайджане вооруженный переворот начался в Гяндже, и испуганное правительстворадикалов позвало Гейдара Алиева спасать положение. При этом сам«демократический» Президент благополучно сбежал, оставив свой пост. Этопроизошло уже летом девяносто третьего.

Но летом девяносто второго Фархад Сеидов принял решение невозвращаться в Баку. Он продал свою квартиру, дачу, машину. На полученныеденьги он сумел обменять свою двухкомнатную квартиру в Мытищах на трехкомнатнуюна Остоженке. Это уже потом, через несколько лет, цены на Остоженке взлетят донемыслимых размеров, но тогда, в девяносто втором, цены были еще относительноневысокими.

Он устроился на работу в научно-исследовательский институт,который через два года закрылся. Знакомые помогли ему устроиться в банк. Тогдасамыми перспективными направлениями считались торговля и банковское дело. Идтив торговлю Сеидов категорически отказался. Ему казалось невозможным работатьстаршим менеджером по продажам, имея звание доктора наук. Хотя его знакомый неотказался пойти в один такой магазин и сделал себе состояние уже черезнесколько лет, став совладельцем этого магазина женского белья. У каждого былисвои приоритеты и свои ценности.

Фархад проработал в банке около четырех лет. Уже через двагода он снова возобновил преподавательскую деятельность, благо работа в банкедавала такую возможность. Но в девяносто восьмом августовский дефолт перечеркнулего банковскую карьеру. А затем все снова пошло по кругу. И только с приходом вкомпанию «Южнефтегазпром» он почувствовал себя наконец на своем месте.

Сначала его взяли обычным сотрудником в геологический отделсозданной компании. Через три месяца сделали руководителем сектора. Еще черезполгода его рекомендовали заместителем начальника отдела. А через годруководство компании посчитало, что доктор наук и бывший ведущий сотрудник«Газпрома» вполне может занимать должность начальника отдела. Соответственнодолжности росла и его зарплата. Он уже мог позволить себе любые траты, не думаяо деньгах. Правда, преподавательской деятельностью заниматься не пришлось,работа в компании отнимала слишком много сил. В свои сорок восемь лет онполучал приличную зарплату, работал в одной из ведущих российских компаний, идальнейшая жизнь казалась вполне определившейся. О карьерном повышении он дажене думал. И поэтому откровения гостя вызвали у него настоящий шок. Он даже немог представить себе, что когда-нибудь станет вице-президентом такой компании.Соответственно должностной оклад вице-президента «Южнефтегазпрома» был равенокладам ведущих менеджеров крупнейших компаний мира.

Именно поэтому он попросил своего гостя показатьудостоверение, словно не решаясь поверить в подобное предложение. Солнцевневозмутимо достал свое удостоверение, протянул его Сеидову. В нем былоуказано, что полковник Вадим Сергеевич Солнцев является сотрудников СВР и имеетправо на ношение оружия.

— Убедились? — спросил Солнцев, забирая удостоверение.

— Почти, — кивнул Фархад, — хотя я до сих пор не совсемпонимаю цель вашего визита. Или вы пришли только для того, чтобы сообщить мнеэту радостную весть и потребовать, чтобы я работал на вашу организацию.Кажется, это называется вербовкой?

— Вы начитались шпионских романов, — возразил Солнцев, —неужели вы полагаете, что мы будем вербовать вице-президента крупнейшейроссийской компании. Для чего? Вы сами сказали, что являетесь российскимгражданином и ваш долг, если хотите, помогать нашей организации в случаенеобходимости. А вербовать служащего такого ранга было бы не совсем правильно.