Миндальный вкус зла - Наталия Антонова Страница 4

– Я слушаю.

– Оксана, вас беспокоят из полиции, оденьтесь, пожалуйста, возьмите паспорт и спуститесь вниз.

– Прокофий?! С ним что-то случилось?! Он жив?!

– Он жив. Поторопитесь.

– Он в больнице?! Он умирает?!

– Прокофий Геликанов жив и здоров. Чем быстрее вы спуститесь вниз, тем скорее получите ответы на ваши вопросы.

– Я сейчас.

Оксана бросила трубку и заметалась по квартире. Через 15 минут она вылетела из подъезда и увидела человека в полицейской форме, стоящего рядом с машиной.

Едва она подошла к нему, как он представился:

– Оперуполномоченный Славин, – и протянул ей удостоверение.

Она пробежала по нему глазами и вернула владельцу.

– Садитесь.

– Куда мы поедем?

– В морг.

Оксана стала медленно сползать наземь.

– Барышня, эй, барышня! Спокойствие, мы едем опознавать вовсе не вашего жениха, просто нам нужна ваша помощь.

– Да, хорошо, я в порядке.

При помощи оперативника она села в машину.

Тем не менее нервы Оксаны были натянуты до предела, и, когда в морге она увидела Четверткова, у неё невольно вырвался вздох облегчения.

– Вы знаете этого человека? – услышала она чей-то голос.

– Да, это Четвертков Людовик Сергеевич.

– Кем он приходится вам?

– Мы с ним встречались одно время, потом расстались.

После морга Оксану привезли к следователю, который представился Наполеоновым Александром Романовичем.

«Он и не выше Наполеона», – почему-то подумала Оксана, хотя о французском императоре напоминала только фамилия следователя. Внешне он напоминал мудрого и слегка уставшего лиса: у него были рыжевато-русые волосы и желтовато-зелёные глаза.

Следователь усадил девушку в кресло, придвинул к ней поближе чашку ещё тёплого чая.

– Спасибо, – сказала Оксана и сделала два глотка.

– Вы Оксана Сергеевна Арефьева – невеста Прокофия Афанасьевича Геликанова?

Она молча кивнула.

– А до этого вашим женихом был Четвертков Людовик Сергеевич? – мягко спросил следователь.

– Он не был моим женихом, мы просто встречались шесть месяцев, – отмела девушка предположения следователя.

– Четвертков не делал вам предложения?

– Нет.

– Но у вас были достаточно близкие отношения?

– Да. – Оксана невольно покраснела.

Наполеонов сделал вид, что ничего не заметил.

– А расстались вы по чьей инициативе?

– Ну, предложила расстаться я…

– Потому что встретили Геликанова?

– Нет, мы расстались с Людовиком за месяц до моего знакомства с Прокофием.

– А почему вы решили расстаться с Четвертковым? Он обижал вас?

– Нет, просто я поняла, что он не мой мужчина.

– Да?..

– Ну, понимаете, бывает так, просыпаешься утром в постели с человеком и понимаешь, что ты не хочешь провести с ним всю жизнь, рожать от него детей, стареть вместе с ним. Разве у вас так не бывало?

Наполеонов опешил:

– Знаете, нет…

– Это, наверное, потому, что вы не женщина.

– Вполне возможно, – поспешил согласиться следователь.

– Ну вот, а я поняла! И не захотела тратить своё время впустую.

– И Четвертков с пониманием отнёсся к вашему решению?

– Не совсем. Он возмущался, сначала называл это бабской блажью, названивал мне по телефону, а потом всё-таки отстал.

– Он вам угрожал?

– Да нет, только говорил, что я со своим гонором останусь старой девой, хотя как я могла ею остаться, если… Ой, извините.

– Ничего.

– А кто убил Людовика?

– Его труп был обнаружен в квартире вашего жениха.

– Что?! Но этого не может быть! Они не были знакомы!

– Возможно, Четвертков проявил инициативу, нашёл вашего жениха и пришёл выяснить с ним отношения. Они поссорились…

– Нет! Вы что же, подозреваете, что его убил Прокофий?! Это безумие какое-то!

– Но ведь труп найден именно в квартире Геликанова.

– Этому должно быть объяснение!

– Должно, – согласился Наполеонов. – Вы не приглашали Четверткова в квартиру Геликанова?

– Нет, конечно! Я что, похожа на сумасшедшую?!

– Не похожи, – вздохнул следователь и спросил: – У вас есть ключ от квартиры Геликанова?

– Нет. Я приходила к нему, только когда он был дома.

– Понятно.

– А где Прокофий?

– Он временно задержан.

– Я могу его видеть?

– Пока нет.

– А когда?

– Позднее.

– Что же мне теперь делать? – спросила Оксана растерянно и заплакала.

– Успокойтесь, – сказал Наполеонов, плохо переносивший женские слёзы, – вас сейчас отвезут домой. У вас есть подруга, мама?

Оксана кивнула.

– Вот, позвоните им, пусть они побудут с вами. Пока всё разъяснится.

– А вы уверены, что разъяснится? – Она подняла на него заплаканные глаза. По щекам бежали тёмные дорожки от макияжа.

Наполеонов открыл ящик, поискал бумажные платочки и протянул Оксане сразу два:

– Вот, у вас там немножко потекло…

– Спасибо. – Оксана встала, дошла до двери и вдруг бегом вернулась к следователю.

Наполеонов от неожиданности чуть не подпрыгнул:

– Что такое?

Арефьева схватила его за запястье и жарко зашептала:

– Пожалуйста, Александр Романович, миленький, Прокофий не мог! Он не мог убить! Пожалуйста, помогите нам, разберитесь! Не навешивайте это на него. Вы знаете, Прокофий он добрый, он замечательный, он животных любит!

– Да, да, я знаю. – Наполеонов тщетно попытался освободить своё запястье из цепких рук Оксаны. – Я знаком с Януарием, – зачем-то добавил он.

– Вот видите, – обрадовалась Оксана и отпустила руку следователя, – он добрый!

– Уважаемая Оксана Сергеевна, успокойтесь, пожалуйста, никто ничего не собирается навешивать на вашего Прокофия. Если он не виноват, то никто привлекать его не будет. Другое дело, если вина его будет доказана.

– Вы только пообещайте, что вы будете расследовать добросовестно, что вы…

Наполеонов поднялся из-за стола, приобнял девушку, которая была на целую голову выше его, и вывел её в коридор. Там он окликнул оперативника и, бросив ему ключи от своей машины, попросил отвезти Оксану домой.