Идет охота на волков - Владимир Колычев Страница 4

Вечер. Пустующие ряды заовражной барахолки. Торговцы давно уже разошлись по домам, дворники попрятались. Но людей здесь толчется еще много...

Обрывок полиэтиленовой пленки, подгоняемый ветерком, словно парус без лодки, плывет по асфальту в проходе между враждующими оравами. Тишина такая, что слышно, как он шуршит. И как воздух потрескивает от предгрозового напряжения.

– А-а! – яростно взревел кто-то в одной толпе.

– Ы-ы! – отозвался кто-то в другой.

Семен уже был готов к тому, что должно произойти. И когда на него ринулся бритоголовый «бык» из бригады заовражских, он встретил его убойным ударом в голову. Парень попытался блокировать удар, но кулак из двух ладоней, сцепленных в замок, пробил защиту.

«Бык» упал, и Семен тут же навалился на него. В таком бою позволялось бить лежачего, и он обрушил на противника град ударов... А вокруг бушевала людская стихия. Колобовская бригада Гурия против заовражских пацанов. Кулаки, кастеты, монтировки... Рев, крики, стоны...

– Убью, падла!

Кто-то с силой ударил Семена сзади – да так, что потемнело в глазах. Но сознание он не потерял. Напротив, разгорячился еще больше. И, оторвавшись от одного противника, сцепился с другим...

Он уже почти взял верх над конопатым детиной с оттопыренными ушами, когда воздух разорвала автоматная очередь. Над головой мелькнули трассеры. И тут же захлопали одиночные выстрелы – ружейные и пистолетные.

Семен в испуге заметался. Одно дело – драться на кулаках, и совсем другое, когда в бой вступает «тяжелая артиллерия». А стреляли со всех сторон, и не поймешь, кто побеждает, а кто проигрывает.

– Падлы! – взвыл конопатый, схватившись за плечо.

Семен успел заметить, что между его пальцами просочилась кровь.

Первыми не выдержали заовражские. Их поредевшая толпа схлынула, смыв за собой тела раненых и убитых. После того как стрельба стихла, на рынке осталась только бригада Гурия. Шестнадцать бойцов, один из которых с воем бился в конвульсиях, обхватив руками простреленный живот.

– Суки! – орал носатый Матрос. – Мы же их только попугать хотели!

– Джина – в тачку! – гаркнул Гурий.

Семен очень смутно понимал, что происходит. Драка, стрельба, умирающий парень, Матрос, Гурий – все перемешалось в одной кровавой каше.

Кто-то с силой ударил его в плечо. И в ухо заорали так, что зазвенело в перепонках.

– Ну, чего стоишь, дятел?!

Это был сам бригадир. И он требовал, чтобы Семен занялся умирающим Джином.

– Мы сейчас, сейчас!

Обращаясь к Гурию, Чугунок толкнул Семена в спину. Они вместе подняли Джина с земли, потащили его к машине.

– Пацаны, бля, подыхаю! – скулил раненый.

Окровавленной рукой он схватил Семена за плечо, испачкал рубашку. Но это было сущим пустяком по сравнению с тем, что могло случиться. Только сейчас до Семена стало доходить, что пулю мог поймать не только Джин, но и он сам.

– Держись, браток, нормально все будет!

Матрос шел рядом. В бригаде он был самым крутым после Гурия, и его все должны были слушаться. Поэтому Семен даже не пытался просить его о помощи. А ведь громила Джин весил не меньше центнера.

Раненого загрузили в «девятку». Матрос сел за руль, Чугунок устроился рядом с ним, Семену отвели место возле Джина.

– Ничего, брат, ничего! Мы тебя вылечим! – разгоняя машину, заявил Матрос. – Сейчас в больничку тебя отвезем, там тебе помогут! Еще баб с тобой мочалить будем!

Но раненый даже не шелохнулся в ответ. Семен внимательно посмотрел на него и вздрогнул от страшного открытия. Джин тупо смотрел Матросу в затылок. Остекленевшие глаза широко распахнуты. В них застывшие боль и страдание. И ожидание вечности, которая для него уже наступила... Семен лихорадочно взял Джина за руку, положил палец на запястье, но пульс не нащупал.

– Слышишь, брат! У тебя еще вся жизнь впереди! – продолжал Матрос. – Ты только потерпи немножко, лады?

– Не вытерпел! – отозвался Семен.

– Что?

Матрос пренебрежительно глянул на него через плечо. Семен был для него безусым новичком, которого Чугунок привел на проверку – а если сказать точнее, то на убой.

– Умер он.

– Что?! – взревел Матрос.

Он остановил машину, распахнул заднюю дверь со стороны Семена. Схватил его за грудки и резко встряхнул.

– Что ты сказал?! – с красными от ярости глазами навзрыд протянул он.

– Да я здесь при чем? – буркнул Семен.

– Ни при чем?! А какого хрена я тебя к Джину приставил?

Семен понял, что лучше молчать. А Матрос быстро успокоился.

– Эх, Джин, братуха! Чего ж ты так? Нам еще жить и жить, а ты!.. – всхлипнув, махнул он рукой.

– Что делать будем? – спросил Чугунок.

Его круглое курносое лицо раскраснелось от волнения.

– Что, что?.. За город пока, а там что Гурий скажет...

За городом, в холмистом лесу Матрос распорядился спрятать мертвое тело под кустом ежевики. Снял с сиденья окровавленный чехол, бросил его в багажник. Он сильно нервничал. Так же, как и все.

Оказывается, не такая уж завидная она, эта бандитская доля, думал Семен. Стрельба, трупы, кровь... Сегодня выжил, а что будет завтра, неизвестно... Не хотел бы он оказаться на месте Джина. Лежать бездыханно под кустом с закрытыми глазами и не слышать, как птичий хор исполняет заупокойную панихиду. А еще может появиться какой-нибудь зверь и сожрать лицо, но Джин этого даже не почувствует. Потому что его душа находится уже в раю. Или в аду?..

– Ну, чего затормозился? – спросил Матрос, хлопнув Семена по плечу. – Едешь или здесь остаешься?

– Еду!

Семен пулей влетел в машину, захлопнул за собой дверь.

– Чо, бляха, очко жим-жим? – усаживаясь за руль, нервно ухмыльнулся Матрос.

На вид ему было лет двадцать пять. На нем майка-тельняшка, но почему-то не морская, как должно быть по идее, а десантная. Зато лицо его чем-то напоминало нос бронированного крейсера дореволюционной постройки – вытянутое вперед, с выдающимся носом, начинающимся от середины лба и заканчивающимся на срезе верхней губы; глаза как отверстия клюза для якорной цепи.