Выстрел, который снес крышу - Владимир Колычев Страница 4

Эльвира Тимофеевна слушала внимательно, но, похоже, не воспринимала Павла всерьез. И как оказалось, у нее были на то причины.

– Вы говорите, что побежали за рыжим клоуном, но санитар Котов не видел никакого клоуна.

– Санитар Котов? Гена? Он ничего не видел? – ошеломленно протянул Торопов.

От волнения он приподнялся на локте, но Эльвира Тимофеевна осадила его движением руки.

– Лежите, лежите, вам сейчас никак нельзя вставать. Надо было сразу определить вам постельный режим, а то пошли у вас в поводу…

Она заботливо поправила под Павлом подушку, и он лег, удобно разместив на ней голову.

Торопов смутно помнил, как его в полусознательном состоянии доставили в эту одноместную палату, положили на койку, сделали укол, после чего он провалился в глубокий сон. Ему нужен был покой, и он его получил, но какой ценой? Может, ему вкололи какое-то психотропное лекарство, да и не один раз? Может быть, он проспал сутки, а может, и неделю?

– Давно я здесь?

– Один день вы провели здесь после первого клоуна и трое суток после второго. Только был ли клоун?

– Я видел его собственными глазами.

– У вас было сотрясение мозга, а это само по себе причина для возникновения всякого рода галлюцинаций.

– Эта галлюцинация бежала и смеялась.

– Галлюцинации бывают и зрительные, и слуховые, – парировала врач.

– Ну, может быть, – не смог противиться ей Торопов.

Действительно, у него кружилась голова и рябило в глазах; возможно, хохочущий клоун ему привиделся.

– Но ведь первый клоун тоже был.

– И он тоже смеялся? – совершенно серьезно спросила Эльвира Тимофеевна.

– Нет, он не смеялся. Он бил! Он бил меня по голове! – распалился Торопов.

– Павел Евгеньевич, вам нужно успокоиться, – менторским тоном проговорила женщина. – Вам сейчас нельзя волноваться.

– Ну да, у меня же проблемы с головой.

– Нет в медицине такого диагноза «проблемы с головой».

– Да, но проблемы есть.

– А проблемы есть, – кивнула Эльвира Тимофеевна. – У кого-то сотрясение мозга, у кого-то сотрясение души, и от всего этого страдает в первую очередь голова…

– Но с душой у меня все в порядке.

– Охотно верю.

– И тем не менее вы общаетесь со мной, как с душевнобольным.

– Если бы я считала вас своим пациентом, я бы не позволила вам покинуть территорию больницы. Но я предоставила вам условия для работы, для сыскных… Или как это у вас там называется?

– Для оперативно-разыскных мероприятий.

– Мы создали вам условия для таких мероприятий, но, как выяснилось, сделали это зря, – с сожалением сказала врач. – Вам надо было отлежаться денек-другой…

– Да, но у меня работа, у меня начальство.

– Работа, начальство… – эхом отозвалась женщина.

– Тем более вы говорите, что я здесь уже третьи сутки.

– После второго клоуна.

– Да, после второго клоуна… Интересный у нас какой-то отсчет времени, первый клоун, второй, – нервно усмехнулся Павел.

Не нравилось ему, что в глубине души Эльвира Тимофеевна держит его за идиота. Как бы аминазиновую терапию ему не назначила.

– Это как у алкоголиков, допиваются до белой горячки, а потом теряются во времени, – продолжал Торопов. – Так и живут, от одной белки до другой… Но я не алкоголик!

– Никто и не говорит, что вы алкоголик.

– Я – майор милиции! Я – старший уполномоченный уголовного розыска! Я разыскиваю особо опасного преступника! – ожесточенно чеканил Торопов. – Я разыскиваю киллера, который скрылся на территории вашей больницы. Возможно, этот преступник находится среди ваших пациентов. А может, и среди медицинского персонала! И вы, Эльвира Тимофеевна, как главный врач медицинского учреждения, обязаны предоставить мне, как представителю закона… вы обязаны предоставить мне условия для плодотворной работы.

– Я с вами полностью согласна, Павел Евгеньевич, – кивнула врач. – Поэтому вы здесь, а не в городской больнице, куда мы могли бы вас отправить с диагнозом «сотрясение мозга». Учитывая вашу повышенную работоспособность и эмоциональную возбудимость, я взяла смелость прописать вам легкие транквилизаторы, стимулирующие здоровый сон. Ваше состояние не внушает мне опасений, но сегодня, пожалуйста, соблюдайте постельный режим. А завтра с утра можете приниматься за работу…

– Опять в сопровождении Котова?

– Геннадия я приставила к вам потому, что вы выразили желание обследовать территорию диспансера. Здоровье у вас еще слабое, и кто-то должен был наблюдать за вами. Кстати, если бы не Котов, как бы мы узнали, что вы упали, погнавшись за клоуном? Так бы и лежали без сознания.

– Так за клоуном я погнался или за галлюцинацией?

– Не знаю, вам виднее, – сдержанно улыбнулась врач.

– Не понял.

– Возможно, клоун-убийца, за которым вы гнались, покинул территорию нашего учреждения. Перепрыгнул обратно через забор, и все…

– Ваш забор обнесен по периметру колючей проволокой, и преодолеть его можно только в одном месте. И клоун знал это место. Значит, ваш диспансер для него не чужой. Он сюда проник, он здесь и остался…

– Вы сами в это верите? – вежливо спросила Эльвира Тимофеевна.

– Да, верю.

– Мне кажется, вам не хватает уверенности. Возможно, потому вам и привиделся смеющийся клоун. Он смеялся над вашей неуверенностью. Он убегал из вашего сознания. Убегал, но не убежал…

– Из моего сознания… Но не убежал…

– Хотел убежать, но не смог. Поэтому вы и продолжаете свои поиски. Что ж, препятствовать вам не имею права… Но и сегодня вы не должны работать. Это единственное мое условия. А завтра с утра вы получите свою одежду, удостоверение и сможете обойти территорию диспансера, опросить людей, которые вызывают у вас подозрения… У вас есть на примете такие люди? – как бы невзначай спросила врач.

– Я слышал, у вас тут и Гитлер есть, и Ленин.

– Ну, как же без визитной карточки?

– Может, и Олег Попов есть? Или Юрий Никулин?