Черная перепелка - Анна Дубчак Страница 4

— Тропинина ходит злая как собака. На всех бросается, даже на санитарок. Говорят, она сегодня утром у следователя была и там тоже сорвалась, наорала на Дождева, мол, ничего-то вы не делаете. Привыкла изображать из себя жену Макса, хотя давно уже не жена. Я, девочки, вообще не могу понять, как он мог на ней жениться. Ведь ничего особенного, так, мышь серая!

В ординаторской пили кофе три подруги.

Наташа Кравченко, медсестра из гинекологии, яркая шатенка, известная больничная сплетница, любительница красной помады и толстых свитеров — даже в жару всегда мерзнет.

Тамара Савушкина, хирургическая медсестра, работавшая несколько лет вместе с доктором Тропининым, высокая статная брюнетка с синими глазами, человек закрытый, но правильный, принципиальный и очень добрый, хороший организатор.

Соня Наполова — маникюрша из маленькой парикмахерской, расположенной в двух шагах от больницы. Существо безбашенное, помешанное на деньгах, красивой одежде, духах и шоколаде. Ее торчащие крашеные волосы самых разных оттенков напоминают оперенье никому не известной экзотической птицы.

Про Тропинину, про то, что она бросается на всех, сказала, потягивая сладкий кофе, Наташа Кравченко.

Она сидела на диванчике, кутаясь в длинную белую шаль, накинутую поверх больничного бирюзового костюмчика, и на самом деле думала вовсе не о Тропининой, а о том, где и с кем будет встречать Новый год.

Продукты она уже купила, платье ей сшили, туфли она приобрела еще в ноябре, незадолго до исчезновения Тропинина, вот только с очередным любовником поссорилась, разозлилась на него за то, что он не дал ей денег на зубную пломбу, поэтому сейчас, тридцатого декабря, накануне праздника, находилась в растерянности и даже отчаянии.

— Тебе легко так говорить, не ты же его бывшая, — заметила, задумавшись, Тамара.

Она стояла возле приоткрытого окна и курила, надеясь, что ее никто из посторонних не застанет.

Курить, понятное дело, в больнице строго запрещалось. Но кто из курящих врачей или медсестер не курит потихоньку в ординаторской, в открытое окно, когда представляется такая возможность?

Как ни странно, Тамара в тот момент тоже думала о том, где и с кем встретит Новый год.

Мужчины у нее не было, она когда-то давно была замужем, и этого опыта ей хватило на всю оставшуюся жизнь — ее муж пил и один раз сильно избил ее, изуродовал лицо, сломал ей нос. К счастью, хирург областной больницы, куда ее доставили, окровавленную и без сознания, чудесным образом собрал, восстановил все носовые хрящи и вернул лицу прежнюю правильную форму. Вот только ее отношение к мужчинам после этой бойни резко изменилось — с тех пор она была уверена, что в каждом мужчине сидит зверь, и кто знает, когда он сорвется с цепи и набросился на свою жертву.

— Ключевое слово здесь «бывшая», — сказала Соня Наполова.

Никто не помнил, когда она, посторонний человек в больнице, появилась впервые в этой ординаторской.

Возможно, лет десять тому назад, когда она отлеживалась в гинекологии после аборта, и от скуки, забредя в святая святых — уютную просторную ординаторскую, увидела на столе странный аппарат — освежитель воздуха.

Откуда-то она знала, что при отсутствии кондиционера в самую жару и духоту туда наливают немного воды, моторчик внутри этого аппарата крутится, и приятная влажность наполняет воздух.

Соня, от скуки и безделья, воспользовавшись тем, что весь этаж больницы вообще вымер, притих, словно все, как она потом скажет «ушли на фронт» (на самом деле на третьем этаже шло собрание), не нашла ничего забавнее, чем плеснуть в аппарат холодного пива из бутылки, что принесла ей утром соседка.

Как же она хохотала, когда вся ординаторская наполнилась крепким пивным духом, словно в ней разбили ящик знаменитого «марксовского» пива.

Конечно, ей попало, кто-то из врачей, вернувшись с собрания, отругал ее, обматерил даже.

Соня же, развеселившись, в знак извинения пообещала всем врачам и медсестрам в течение месяца сделать бесплатный маникюр.

А кто такая маникюрша? Это не просто женщина, приводящая в порядок ногти. Это, как правило, благодарный и тихий слушатель, которому клиентки зачастую исповедуются по полной.

Не у всех врачей, кто в тот «бонусный» месяц успел воспользоваться услугами Сони, получилось подружиться с ней из-за нежелания «опуститься» до маникюрши. А вот Наташа с Тамарой в первый же день знакомства в благодарность за хороший маникюр пригласили симпатичную веселую девушку в рыбное кафе, что на пляже.

Там под белое вино душевно поговорили, еще выпили, затем переместились в квартиру Тамары, где пили холодное шампанское, заедая его клубникой.

Все три женщины были одинокие, вернее, незамужние. И если Тамара и не пыталась найти себе спутника жизни, то Наташа и Соня находились в поиске, а потому довольно часто меняли половых партнеров, что, собственно говоря, в основном и составляло содержание их душевных разговоров.

Основной спор троицы происходил как раз на тему, что лучше для женщины: относительный покой и одиночество или новые встречи, мужчины, надежды, любовь, страсть, разочарование — одним словом, «движуха».

И как-то так получалось, что именно ближе к новогодним праздникам все трое оставались один на один со своей неустроенной личной жизнью, причем какими бы путями они ни двигались к декабрю.

Словно все новые романы Наташи и Сони разбивались о твердый декабрьский лед, как хрупкое стекло.

И вот уже несколько лет они встречали Новый год втроем в квартире Тамары. Объедались, напивались, рыдали, пели, обзванивали своих бывших любовников, желая хоть как-то им насолить, испортить праздник, а иногда и провоцировали их, зазывая к себе, правда, никогда и ничем хорошим это не заканчивалось.

Тамара на эти проказы смотрела, что называется, сквозь пальцы — она просто развлекалась, глядя на разгулявшихся подруг, жалела их, но помочь ничем не могла, знала, что от мужчин только одни проблемы и несчастья.

Но в январе в жизни Наташи и Сони снова появлялись новые мужчины, а иногда на время возвращались прежние. Но как правило, они все были женаты.

Город Маркс — небольшой, и свободных мужчин не так много, а если и есть, то все какие-то неблагополучные, неустроенные, никакие. И в каждом таком вот ничтожестве (по мнению Тамары) ее подружки пытались найти какие-то положительные черты.

Она уже наизусть выучила все их оправдания:

«Он добрый, когда не пьет». «Он в постели ноль, но душа золотая». «Да он и не спит со своей женой, просто живут под одной крышей, детей воспитывают».

А потом оказывается, что и жены-то у них беременеют, и семейная жизнь такого вот кота-ходока плавно движется, как если бы и не было никакой Наташи или Сони.

Душевные раны залечивали по-разному. То отправятся втроем в областной центр на оперу или в филармонию на какой-нибудь эстрадный концерт. То купят путевку на неделю-другую в дом отдыха или санаторий местного значения, где будут тупо отсыпаться, танцевать вечерами с пенсионерами, ходить на лыжах зимой или на пляж летом.