Тайны старого Петербурга - Мария Жукова-Гладкова Страница 4

Из грустных раздумий меня вывел голос Валеры, интересовавшегося, не знаю ли я, кто купил соседнюю с нами квартиру.

– Какую соседнюю? – не сразу поняла я. На нашей лестнице на этаже только по одной квартире.

– Ну тоже на пятом, только вход с улицы…

Наверное, мне стоит немного углубиться в историю нашей квартиры. Изначально она принадлежала предкам Ольги Николаевны и Анны Николаевны – да, да, вот так складывается жизнь. Старушки Ваучские и родились в ней, Анна Николаевна еще до революции, в тысяча девятьсот тринадцатом, а Ольга Николаевна – в двадцать пятом. Это была огромная восьмикомнатная (если считать темную) квартира, занимавшая весь этаж. После революции семнадцатого года бывшим хозяевам оставили лишь одну комнату, сделав квартиру коммунальной. Собственно, из нее получилось две квартиры – четырехкомнатная с парадного подъезда с прежней кухней и трехкомнатная с кухней, переделанной из комнаты. Большую квартиру купили «новые русские». Их апартаменты начинались на втором этаже, а кончались на пятом. Наша же часть, где окна всех комнат выходят в «колодец», оставалась невостребованной на рынке элитного жилья. Еще с пятого этажа, где размещалась наша коммуналка, все-таки виднелся довольно большой кусок неба, а вот с нижних…

Такая же картина была и в соседних домах, что, кстати, отражалось и на составе учеников в нашей школе. Поскольку она была одна на весь микрорайон, в ней учились и дети «новых русских», и дети жильцов многочисленных коммуналок.

От квартиры в элитной части подъезда, которую не так давно продали, нас отделяли установленная во время капитального ремонта стена, перегородившая «черный коридор»; стена между коридорами («черный» стал нашим, а основной остался в парадной квартире) и стена их кухни и нашего холла перед входной дверью. Новых хозяев я еще не видела, только слышала звуки, свидетельствовавшие о том, что там начали ремонт. Не знаю уж, что там не устроило новых хозяев жилья. Мне доводилось бывать у предыдущих – я занималась французским и с их девочкой, и с бывшим хозяином, и его женой. Меньше года назад они уехали во Францию. По-моему, квартира в прекрасном состоянии. Но каждый выпендривается по-своему.

– Там такое… – закатил глаза последний прибывший пожарник.

Я вопросительно посмотрела на него, ожидая услышать описание барских хором, которые парень из какой-то далекой провинции (на эту работу в Питере в основном идут иногородние – за жилье) мог увидеть лишь со сне.

– Апартаменты «новых русских», – пожала я плечами.

Тут в нашей квартире появился кто-то из следственной бригады и задал мне тот же вопрос, что и пожарные. Внутренний голос подсказал: там что-то не так. Может, кто-то задохнулся угарным газом или едким дымом и им не провести опознание? Следователь тем временем предложил мне пройти вместе с ним в парадный подъезд.

Вновь оказавшись во дворе, я крикнула Сережке и соседям, чтобы не вставали со скамейки, а дожидались меня. Они, правда, не послушались, изъявив желание подняться наверх. Иван Петрович помог бабулькам, подхватил мою спортивную сумку и рюкзак Сережки, а мой сын, накинув на плечи мою норковую шубку, достававшую ему почти до пят, понес назад в дом испуганного кота, прижимавшегося к мальчику всем телом. Сын с Иваном Петровичем угрюмо молчали, бабульки утирали слезы. Я обещала скоро вернуться.

Потолок в соседней с нами квартире обвалился в одной из двух комнат, еще сохранявших убранство, оставленное предыдущими хозяевами. Вместе с потолком вниз, из мастерской, рухнули обгорелые и разорванные останки двух человеческих тел, по которым было невозможно никого опознать. Судмедэксперт уже собирал их в мешок. Третья комната представляла собой склад каких-то строительных материалов и мебели.

– Это из четвертой, – пояснил следователь.

Что он имел в виду, я поняла, переступив порог этой самой четвертой, где были разобраны стоявшая в углу печь и часть одной стены. Из открывшейся в стене полости на нас взирали пустые глазницы черепа. Виднелась также верхняя часть скелета. Чтобы открыть остальное, требовалось разобрать до конца кирпичную кладку.

Я невольно отшатнулась и упала на услужливо подставленные руки пожарных. Как мне потом сообщили, двое молодых парней уже успели грохнуться тут в обморок. Я оказалась немного покрепче, но, откровенно признаюсь, и мне хотелось отключиться.