Завещание Мадонны - Мария Жукова-Гладкова Страница 4
Завещание Мадонны - Мария Жукова-Гладкова читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
– Юлия, это Вальтер Кюнцель, немецкий предприниматель. У него в Германии целая сеть небольших, но очень интересных магазинчиков, торгующих антиквариатом.
– Скорее оригинальными вещицами, – поправил Вальтер. – Мои магазины нельзя назвать антикварными, хотя антиквариат у меня тоже есть. Здравствуйте, – Вальтер слегка склонил голову, потом извлек из кармана визитку и протянул мне.
Я тоже достала визитку. Вальтер Кюнцель очень прилично говорил по-русски. Вполне возможно, что родился в ГДР и изучал русский язык с ранних лет. Или бизнес заставил выучить русский, а бизнес и желание обогатиться – это очень мощный стимул, в особенности для немца.
– Вы часто бываете в России? – спросила я.
Кюнцель кивнул.
– Вальтер покупает у нас много товаров для своих магазинов, – пояснил солидный мужчина с бородкой.
«Советская живопись тянет на оригинальность?» – мысленно задалась я вопросом, вслух спросила, что Вальтер думает приобрести на аукционе.
– Я должен посмотреть, что тут будут предлагать.
– А заранее об этом не известно? – Я посмотрела на солидного мужчину.
К этому времени рядом с нами уже стоял армянин, который тоже вручил мне визитку. Артур Рубенович Галустьян оказался владельцем галереи «Бриз». Солидному мужчине с бородкой ничего не оставалось, как тоже вручить мне визитку. Это был директор компании, название которой мне ничего не говорило. Компания производила цемент.
– Я просто коллекционер, – пояснил он. – Мой бизнес никак не соприкасается с искусством.
– Юлия, что же все-таки привело вас сюда? – поинтересовался галерейщик.
Я извлекла из сумки приглашение, которое тут же пошло по рукам. Галустьян с бородатым быстро переглянулись. Маленький юркий старичок, неожиданно появившийся рядом, выхватил приглашение из рук галерейщика, прочитал, вручил мне и спросил:
– Вы пришли просто потому, что получили это приглашение?
– Руководство холдинга решило, что мы с оператором должны присутствовать.
– Но никогда раньше таких приглашений к вам не поступало? – уточнил солидный мужчина и в задумчивости погладил бородку.
Я покачала головой. Бородач с галерейщиком снова переглянулись. Один из стоявших рядом и прислушивавшихся к разговору мужчин двинулся к выходу. Мужчина имел внешность интеллигентного мерзавца, причем французского. По крайней мере их такими изображали во французских фильмах середины прошлого века. Я их много посмотрела в школьные годы.
– Владик, ты куда? – крикнул ему в спину Артур Рубенович.
Владик неопределенно махнул рукой и ушел. Юркому старичку стало смешно.
– Ой! – воскликнул еще один прибывший, заметив меня. – У нас что, кого-то должны убить? Или уже?
– Почему? – хлопнул своими белесыми ресницами Вальтер Кюнцель.
– Скорее украсть, – буркнул себе под нос бородач.
– Или уже, – добавил галерейщик.
Они опять переглянулись.
– Ну чего, Юль? – радостно посмотрел на меня вновь прибывший. – Украли? Убили? Только собираются? Что вас привело к нам?
Я сказала, что мне не известно ни про какую кражу и ни про какое убийство, связанные с Аукционным домом «Александр», в котором мы все находились в тот момент. В свою очередь, попросила мне объяснить, что тут собираются продавать.
– Картины советского периода, – сказал галерейщик Галустьян.
– Их посмотреть можно? Вы их уже видели?
Мне пояснили, что, как правило, перед аукционами можно заранее ознакомиться с тем, что будет выставлено на торги. Иногда можно прийти непосредственно в Аукционный дом и посмотреть на вещи или картины, иногда выпускается специальный каталог, иногда фотографии выставляются на сайте. Но бывают случаи, что люди приходят, так сказать, «вслепую». Это скорее исключение из правил, но в каждом случае есть своя причина.
В этот день планировалось продавать коллекцию картин одного старого питерского коллекционера, которого лично знали большинство присутствующих, так как вместе с ним участвовали в различных аукционах, пересекались в разных инстанциях или просто общались вне стен каких-либо учреждений. Коллекционер умер, близких родственников у него не имелось, и он решил выставить все, что накопил за долгую жизнь, на аукцион, зная, что в этом мероприятии примут участие его знакомые. Свое имущество он разбил на тематические группы, то есть вся советская живопись, которая имелась у умершего, попала в одну, другие картины – в другие, потом еще была сделана разбивка на лоты. По завещанию участники аукционов не должны видеть картины заранее, хотя некоторые видели их (или часть) дома у коллекционера. На сайте Аукционного дома или при обращении непосредственно к сотрудникам сообщались только фамилии художников и количество их картин. Многие из них не зарегистрированы ни в каких каталогах и справочниках, и даже специалисты не знают, что на них изображено.
– Сомнений в подлинности быть не может? – уточнила я.
– Нет, – покачал головой галерейщик. – Аукционный дом «Александр» очень дорожит своей репутацией.
– И наш усопший друг очень хорошо разбирался в искусстве, – добавил бородач. – Уже одно то, что картины из его коллекции, может служить гарантом подлинности.
– Куда должны пойти деньги от продажи картин? – спросила я.
– В приют для животных, – сообщил маленький старичок.
Я посмотрела на галерейщика. Тот кивнул.
– Уважаемую Юлию вполне могли пригласить в связи с завещанием, – задумчиво произнес бородач. – Душеприказчиком выступает очень солидная адвокатская контора. Конечно, они сами проследят за расходованием средств, тем более что в завещании расписано, что следует оборудовать в приюте, сколько потратить на корм, вознаграждение сотрудникам приюта… Но Юлию могли пригласить по просьбе адвокатской конторы. Хотя зачем именно, я сказать не могу.
– Вы собираетесь продавать в своих магазинах советскую живопись? – повернулась я к немцу.
– Может, выставлю пару картин. Я еще не решил окончательно. Надо посмотреть, что тут есть. Я же уже говорил вам.
– В ваших магазинах вообще продаются картины?
– Да. И, думаю, я должен попробовать представить моим покупателям и картины советского периода. Советская живопись входит в моду на Западе. Но опять же нужно посмотреть, что тут предложат. Я не могу принять окончательное решение, пока не увижу товар.
– Это на самом деле так, – кивнул галерейщик. – В смысле мода на картины советского периода. Возможно, вам трудно в это поверить, Юлия. Мне самому трудно поверить в то, что иностранцы готовы платить большие деньги за румяных колхозниц с серпами и рабочих с молотками и закопченными лицами, но платят! Я, как вы можете догадаться, хочу купить картины для перепродажи в своей галерее. И их вывозить легче. По нашим законам вывоз предметов старше ста лет и представляющих художественную ценность запрещен.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии