Этюд на холме - Сьюзен Хилл Страница 4

Кэт Дирбон было тридцать четыре года, она была молодым специалистом, но из тех, кто, будучи потомками нескольких поколений врачей, унаследовали убеждение, что некоторые старые методы оставались самыми лучшими, особенно когда это касалось индивидуального ухода за пациентом.

– Ну же, Гарри, милый, – когда Кэт вернулась с кислородным баллоном, Айрис Чатер легко трепала своего мужа по впалой щеке и нежно с ним говорила. Его пульс был слабым, дыхание неровным, а руки очень холодными. – Вы же можете сделать что-нибудь для него, да, доктор?

– Я могу сделать так, чтобы ему стало получше. Просто помогите мне приподнять его на подушках, миссис Чатер.

Снаружи в окно бился штормовой ветер. Газовый свет дрожал. Если Гарри протянет дольше чем еще час или около того, Кэт надо будет вызывать районных медсестер.

– Он же не страдает, нет? – Айрис Чатер все еще держала мужа за руку. – Это не очень хорошо выглядит, правда – такая вот маска у него на лице?

– Это лучший способ облегчить его состояние. Я думаю, ему вполне неплохо, правда.

Женщина посмотрела на Кэт. Ее лицо тоже было серым и сморщенным от напряжения, глаза глубоко впали, а кожа под ними повисла и потемнела из-за усталости. Она была на девять лет младше своего мужа – опрятная, энергичная женщина, но сейчас она выглядела такой же старой и больной, как и он.

– Для него это была уже не жизнь – после того, что было весной.

– Я знаю.

– Он не мог этого выносить… быть зависимым, быть слабым. Он ничего не ел. Для меня было целое дело, чтобы он хоть ложку проглотил.

Кэт надела кислородную маску на лицо Гарри. Его нос был похож на клюв, такой же острый из-за того, что по обеим его сторонам совсем не осталось плоти. Под почти прозрачной кожей четко проступал череп. Даже при помощи кислородной маски он дышал с трудом.

– Гарри, милый! – Его жена провела рукой по его брови.

Сколько еще осталось таких теперь, женатых по пятьдесят лет и все еще счастливых быть вместе? Сколькие из ее собственного поколения смогут вот так держаться, принимая все происходящее как должное, потому что это то, что сделали они сами, и то, что они обещали делать в будущем?

Она поднялась на ноги.

– Я думаю, нам обеим не помешает выпить чаю. Вы не против, если я немного похозяйничаю у вас на кухне?

Айрис Чатер вскочила со стула.

– Господи, я не могу позволить вам этим заниматься, доктор, сейчас я сама все принесу.

– Нет, – мягко сказал Кэт, – вы оставайтесь с Гарри. Он знает, что вы здесь, правда. Ему бы хотелось, чтобы вы были рядом.

Она вошла в маленькую кухню. Все полки, все горизонтальные поверхности были заставлены не только обычными фарфоровыми сервизами и кухонными принадлежностями, но и чисто декоративными предметами – украшениями, календарями, фигурками, картинами, пословицами в рамках, банками для меда в форме ульев, пашотницами с улыбающимися рожицами, термометрами на латунных подставках и часами в виде цветочных клумб. На подоконнике стояла пластиковая птичка, которая опустила голову, будто чтобы попить воды из стакана, когда Кэт дотронулась до нее. Она представила, в какой восторг от нее пришла бы Ханна – почти в такой же, в какой привела бы ее вязаная куколка, чья широкая розовая юбка укрывала сахарницу.

Она зажгла газ и наполнила чайник. Снаружи ветер хлопнул воротами. Этот дом подходил своим обитателям, а они подходили ему словно перчатки. Как кто-то еще мог радоваться кружкам с изображением членов королевской семьи и чайным полотенцам с вышитыми на них фразами «Дом, милый дом» и «С наилучшими пожеланиями»?

Она молилась, чтобы ее телефон не зазвонил. Провести какое-то время с умирающим пациентом, делая что-то самое обыкновенное, типа приготовления чая, помогая самой обыкновенной паре пройти через самое судьбоносное и тяжелое расставание в их жизни, значило гораздо больше, чем вся суета и многочисленные административные обязанности, связанные с работой врача общей практики. Медицина менялась, или ее меняли – серые люди, которые справлялись со своей задачей, но не понимали ее. Многие коллеги Кэт и Криса Дирбон становились циничными, выгорали и теряли ориентиры. Было бы так легко сдаться, просто латая одного пациента за другим, словно банки на конвейерной ленте, и перекидывая всю сверхурочную работу на замещающих врачей. Так можно было обеспечить себе хороший сон по ночам – и небольшие порции профессионального удовлетворения. И того и другого Кэт была лишена. То, что она делала сейчас, точно для нее не окупится, да и уровень оплаты никто никогда не смог бы установить. Помочь Гарри Чатеру спокойно умереть и как следует присмотреть за его женой – работа, которая имела значение и была так же важна для нее, как и для них.

Она наполнила чайник и взяла поднос.

Спустя полчаса, держа в одной руке руку своей жены, а в другой – руку своего доктора, Гарри издал последний неуверенный вздох и умер.

В душной комнате повисла невероятная тишина, совершенно особенная тишина, на которую Кэт всегда обращала внимание при встрече со смертью. Становилось так тихо, будто земля перестала вращаться и из мира пропали вся суета и любые тревоги.

– Спасибо, что остались, доктор. Я рада, что вы были здесь.

– Я тоже.

– Мне теперь нужно много чего сделать, так ведь? Я даже не знаю, с чего начать.

Кэт взяла женщину за руку.

– Вам совершенно ни к чему торопиться. Посидите с ним столько, сколько вам нужно. Поговорите с ним. Попрощайтесь, по-своему. Вот что сейчас важно. Остальное может подождать.

Когда она уходила, ветер стих. Рассвет только забрезжил. Кэт постояла у автомобиля, освежаясь после духоты в гостиной Чатеров. Тело скоро должны были забрать, а рядом с Айрис Чатер теперь была ее соседка. Умиротворенность была нарушена, и все безотрадные, но обязательные процедуры, связанные со смертью, должны были быть исполнены.

А ее работа здесь была закончена.

Таким ранним воскресным утром от Нельсон-стрит до собора можно было доехать за две минуты. В семь часов там служили литургию, и Кэт решила сходить на нее, но перед этим проверила, что творится дома.

– Привет. Ты проснулся?

– Ха-ха! – Крис держал трубку подальше от уха, чтобы Кэт могла услышать знакомые звуки, с которыми дрались ее дети.

– Ты как?

– Нормально. Гарри Чатер умер. Я оставалась с ними. Если ты не против, я схожу на семичасовую службу, а потом пойду выпью кофе с братом.

– Саймон вернулся?

– Должен был прилететь вчера ночью.

– Тогда иди. Этих двух я отведу покататься на пони. Ты должна пересечься с Саем.

– Да, обговорить папино семидесятилетие…

– Тогда тебе, конечно, сперва необходима пища духовная. – Крис был убежденным атеистом и, хотя в принципе уважал веру Кэт, не всегда мог удержаться от колкостей. – Жаль старика Гарри Чатера. Эти двое – настоящая соль земли.