Жена банкира - Кристина Алгер Страница 4

Мэтью Уэрнер опаздывал. Его жена Аннабель сидела в одиночестве на веранде их женевской квартиры, одетая в черное платье для коктейлей и длинную соболиную шубу, которую Мэтью купил ей, когда они только переехали в Швейцарию. Парикмахеру с улицы Кур-де-Рив все-таки удалось завить ее рыжевато-каштановые волосы, хоть это и было непросто. Туфли-лодочки на пятидюймовых шпильках, которые продавщица из бутика уговорила Аннабель купить вопреки ее желанию и доводам рассудка, невыносимо сжимали косточки у основания больших пальцев. В зеркале примерочной ноги Аннабель благодаря этим туфлям казались невероятно длинными и стройными. К задникам были прикреплены черные ленты, обвивавшие щиколотки и нижнюю часть икр, отчего она была похожа на балерину в пуантах. В Нью-Йорке Аннабель могла бы полюбоваться такими туфлями в витрине, но в магазин даже не зашла бы. И уж точно не купила бы их. В Нью-Йорке Аннабель носила обувь с закругленными носками и на плоском ходу или же на танкетке – обувь, в которой можно было целый день провести на ногах. Потому что в Нью-Йорке Аннабель работала. Там она ездила на сабвее, а не в лимузине с шофером. И не покупала себе туфли, стоимость которых была равна ее недельному заработку. Здесь же, в Женеве, Аннабель подписала чек еще до того, как взглянула на ценник.

Дома она обнаружила, что ходит в этих туфлях с трудом. При резком освещении гардеробной комнаты ленты на лодыжках выглядели как-то театрально. Аннабель не могла бы с уверенностью сказать, на кого похожа больше: на жену банкира или на куртизанку. Остальные жены сотрудников банка ходили в тот же бутик, где она купила эти туфли. Эти женщины выглядели одинаково, одевались одинаково, да еще и вместе играли в теннис. Иногда Аннабель казалось, что, приехав в Женеву, она забыла ознакомиться с инструкцией под названием «Как быть супругой банкира». Жены коллег ее мужа были с ней вежливы, но держались на расстоянии. После первого наплыва приглашений на ланч наступило глубокое затишье. Разумеется, на официальных приемах все были с ней достаточно любезны, но, казалось, понимали, что она не такая, как они. Впрочем, она и сама это понимала. Аннабель решила, что это даже хорошо. Большинство этих дам предпочитали болтать о парижских показах мод, о своих загородных домиках, о поездках на Сардинию в прошлый уик-энд. При этом они наряжались по любому поводу, даже на какой-нибудь обычный поздний завтрак на выходных. Конечно, иногда было бы неплохо поучаствовать во всем этом. Однако по большей части Аннабель нравилось в одиночестве бродить по какому-нибудь музею, сидеть в кафе с книгой и рано ложиться спать. Ее абсолютно не привлекали благотворительные балы и званые обеды, на которые нужно являться в вечерних туалетах. А теннис она всегда ненавидела.

Новые туфли были настолько дорогими, что она не могла позволить себе не надеть их вообще. В них нужно было где-нибудь появиться хотя бы раз. Аннабель надеялась, что выглядят они такими же дорогими, какими и были на самом деле. Мэтью обожал видеть на ней роскошные вещи. Говорил, что для него это стимул много и упорно работать. Он любил бывать с ней на публике.

Но сейчас Аннабель распустила завязки на туфлях и освободила ноги из плена, после чего, все так же сидя, подтянула ступни к стройным бедрам, чтобы согреться. Ей ужасно хотелось закурить, но она сдержалась. Мэтью рассердится. Он ошибочно считал, что после переезда Аннабель ни разу не прикасалась к сигаретам. Она прятала сигаретную пачку в гостиной, за книгами по искусству. Мэтью никогда в них не заглядывал, так что разоблачение ей не грозило. Искусство ее мужа никогда не интересовало, если только оно не было связано с инвестициями клиента, но и в этом случае это была для него всего лишь работа, не более того. Аннабель позволяла себе одну сигарету за раз, впрочем, иногда две, но только тогда, когда Мэтью не ночевал дома. В последнее время такое случалось довольно часто.

С веранды Аннабель слышала негромкое позвякивание проезжающих внизу трамваев и ритмичный стук колес туристических конных экипажей по булыжной мостовой – тук-тук-тук. Обычно эти звуки действовали на нее успокаивающе. Но не сегодня. Она слишком нервничала. Взглянув на небо серовато-стального цвета, Аннабель подумала о том, когда же пойдет снег, который обещали уже несколько дней. Ей очень хотелось, чтобы Мэтью был рядом с ней. Без него их квартира казалась ей номером в отеле, а не полноценным домом. Да, это был шикарный, но все-таки отель. И обстановка соответствующая: темно-серые диваны, шелковые подушки из иката ^[1] и столы со стеклянными столешницами, идущими в комплекте. Шик, конечно, но корпоративный. С другой стороны, это и было корпоративное жилье – оно принадлежало банку «Свисс юнайтед» и сдавалось им в аренду по цене ниже рыночной. Еще одна из многочисленных привилегий Мэтью. За последние два года Аннабель привнесла в обстановку несколько штрихов. В гостиной на стене висела ее картина в импрессионистском стиле – городской пейзаж с видом Флоренции, которую она подарила Мэтью на память об их медовом месяце. Полки были заполнены ее книгами. Хоть Мэтью и говорил, что в этом нет необходимости, Аннабель привезла с собой из Нью-Йорка постельное белье: хрустящие белоснежные простыни со светло-серой окантовкой, подушки с вышитой монограммой в виде буквы «У» и такие же полотенца. Все это были попытки сделать обстановку более домашней. Поначалу Аннабель повсюду расставила фотографии: на боковых столиках, на каминной доске, на книжных полках. Вот она с Мэтью целуется на заднем сиденье старинного такси с шашечками на бортах, которое они наняли, чтобы скрыться со свадебной церемонии, проходившей в районе Трайбека на Манхэттене. Вот они вдвоем готовят лобстеров в шаткой хижине на берегу океана, которую они сняли в Монтоке летом накануне приезда сюда. Вот Аннабель в окружении друзей на открытии своей первой галереи… Большинство этих снимков она убрала. Раньше Аннабель думала, что благодаря им будет меньше скучать по дому, но эффект получился противоположным: глядя на эти фотографии, она чувствовала себя ужасно одинокой. Поэтому однажды ночью, когда Мэтью в очередной раз задержался в своем офисе, она, выпив целую бутылку вина, завернула все эти фото в мягкую пузырчатую упаковку и сунула на самую верхнюю полку в своей гардеробной.