Крест Морриган - Нора Робертс Страница 4

Возможно, он спал. Или дремал. Но когда очнулся, гроза закончилась. В комнату проникал свет — дерзкий, яркий, белый, режущий глаза. Хойт заморгал, поморщился, когда сломанные ребра причинили ему невероятную боль, потом попытался сесть.

В белом сиянии мерцали розовые и золотистые полосы, излучавшие тепло. Пахнет землей, понял Хойт, жирной и глинистой, а также дымом от торфа, который все еще тлел в очаге.

Он видел ее силуэт, чувствовал необыкновенную красоту женщины.

Это не злой дух, жаждавший крови.

Скрипнув зубами, Хойт поднялся на колени. Склонил голову, хотя голос выдавал скорбь и гнев.

— Миледи.

— Дитя мое.

Казалось, свет расступается перед ней. У нее были огненно-рыжие волосы, шелковыми волнами разметавшиеся по плечам. Зеленые, как лесной мох, глаза смотрели мягко, даже жалостливо. Белые, расшитые золотом одежды полагались ей по рангу. Богиня войны, она не носила ни доспехов, ни меча.

Ее звали Морриган.

— Ты хорошо сражался.

— Я проиграл. И потерял брата.

— Неужели? — Она шагнула к нему и протянула руку, помогая подняться. — Ты остался верен клятве, хотя искушение было велико.

— Я мог бы спасти его.

— Нет, — Морриган коснулась лица Хойта, и он почувствовал исходящий от нее жар. — Ты бы потерял его — и себя тоже. Поверь мне. Ты можешь отдать за него жизнь, но не свою душу и не души других. Ты наделен великим даром, Хойт.

— И какой с него прок, если я не в состоянии защитить родного брата? Неужели боги требуют такой жертвы — обречь невинного на вечную пытку?

— Его обрекли не боги. И не тебе суждено его спасти. Но будут жертвы, будут битвы. Прольется кровь, в том числе невинная. Ты избран для великого дела.

— Тебе что-то нужно от меня, госпожа?

— Да. Тебе предстоят важные и сложные дела — тебе и другим. Грядет грандиозная битва: добро против зла. Нам нужно собирать силы.

— Я ничего не могу. И не хочу… Боже, как я устал.

Он опустился на край кровати и закрыл лицо руками.

— Мне нужно увидеться с матерью. Сказать, что не смог спасти ее сына.

— Нет, ты не проиграл. Ты сопротивлялся тьме, и поэтому выбор пал именно на тебя. Тебе предстоит использовать свой дар, чтобы бросить вызов силам, способным разрушать миры, и, в конце концов, уничтожить эти силы. Перестань себя жалеть!

Резкий тон Морриган заставил его поднять голову.

— Даже богам ведома скорбь, госпожа. Ночью я убил брата.

— Твой брат был убит злым духом неделю назад. Тот, кто упал со скалы, не Киан. Ты это знаешь. Хотя он… существует.

— Киан жив? — Хойт с трудом приподнялся.

— Это не жизнь. Без дыхания, без души, без сердца. У такого существования есть название, еще не известное в твоем мире: вампир. Он питается кровью. — Богиня приблизилась к Хойту. — Вампиры охотятся на людей, убивают их или того хуже — гораздо хуже — превращают в себе подобных. У них нет лица, и они должны прятаться от солнца. Они распространяются, словно чума.

— Именно с ними ты должен сражаться — с ними и с другими демонами, которые уже начали объединяться. Битва состоится во время праздника Самайн [3]. Ты должен победить, иначе погибнет и твой мир, и другие миры, которые тебе еще предстоит узнать.

— Но где мне искать их? Как сражаться с демонами? Ведь воином был Киан, а не я.

— Ты должен покинуть свой дом и отправиться в путь, в другой мир, а потом — в следующий. Твои союзники найдут тебя сами, других будешь искать ты. Ведьма, воин, ученый, тот, кто способен менять облик, и тот, кого ты потерял.

— Их будет пять? Всего пять? И мы вшестером должны сражаться с армией демонов? Миледи…

— Круг шести, сильный и праведный, словно рука бога. К этому кругу могут присоединиться и другие. Но только вы шестеро будете моей армией, шестеро образуют круг. Вы будете учить и учиться, и ваша сила станет больше, чем просто сумма шести сил. Месяц на сборы, месяц на тренировку, месяц на обретение новых знаний. Битва, повторяю, состоится на Самайн. Ты, дитя, будешь моим первым воином.

— Ты требуешь от меня бросить родных, но та, которая отняла брата, может прийти и за ними.

— Та, которая отняла у тебя брата, возглавляет силы зла.

— Я ранил ее. Причинил боль. — Воспоминания были сладкими, словно месть.

— Да, да. Но это лишь первый шаг к грядущей битве. Теперь на ней осталась твоя метка, и скоро Лилит начнет искать тебя.

— Я сам немедленно приступлю к поискам, чтобы ее уничтожить.

— Не получится. Она в ином времени и недоступна для тебя сейчас, а ты сам, дитя мое, еще не готов к этой встрече. Пока вас разделяют время и иные миры, ее жажда мести будет только расти, станет ненасытной, и удовлетворить ее сможет только уничтожение всего человечества. — Ты еще насладишься местью, — сказала Морриган, и Хойт встал. — Если победишь ее. Тебе предстоит далекий путь. И страдания. Я буду страдать вместе с тобой, чувствовать твою боль — ведь ты мой. Неужели ты думаешь, что мне безразлична твоя судьба, твое счастье? Ты — мое дитя, точно так же, как и для своей матери.

— А что будет с моей матерью, госпожа? С отцом, с сестрами и их семьями? Без моей защиты они станут первыми жертвами грядущей битвы.

— Но они не будут в ней участвовать. — Богиня простерла руки. — Любовь к близким — это часть твоей силы, и я не прошу отказываться от нее. Если ты не будешь уверен в безопасности своих родных, то не сможешь сконцентрироваться на главном.

Морриган откинула голову назад и подняла руки, сложив ладони ковшиком. Земля вздрогнула под ее ногами, и Хойт увидел летящие по ночному небу звезды. Яркие точки устремились к ладоням богини, превращаясь в пламя.

Она заговорила, и каждое ее слово отдавалось ударами сердца Хойта внутри изломанных ребер. Огненно-рыжие волосы богини колыхались вокруг ее озаренного светом лица.

— Отлитые богами, светом дня и тьмой ночи. Символ и щит, простой и истинный. Награда за веру и преданность. Их магия скреплена пролитой кровью, твоей и моей.

Руку резануло болью. Хойт увидел, как по его ладони потекла кровь, как и по ладони богини, озаренной светом пламени.

— Они неподвластны времени. Благословенны будут те, кто носит крест Морриган.

Огонь погас, и в руках богини появились сверкающие серебряные кресты.

— Кресты защитят твоих близких. Их нужно носить всегда, и днем и ночью, от рождения до смерти. Даже покинув родных, ты будешь уверен, что они в безопасности.