Любимец женщин - Себастьян Жапризо Страница 39

"Свою настоящую любовь, первую и единственную, я встретил в Марселе, когда еще учился у отцов иезуитов, - начал этот молодой человек, уже стоявший на пороге вечности. - Как-то майским вечером, возвращаясь с занятий, я, вместо того чтобы как обычно направиться к конечной остановке трамвая на Сен-Жиньез, пошел куда глаза глядят.

Хотелось о многом подумать, и потому скорое возвращение в свою комнату меня отнюдь не привлекало. Улица, по которой я брел, привела меня к подножию лестницы. Здесь стояло огромное распятие. Я поднялся на площадь. Сады кругом цвели вовсю. За высокой оградой в глубине парка виднелся белый дом с барочными украшениями на фасаде Вот тут-то, возле цветущего олеандра я и увидел на качелях Ее. Лучше сказать - наконец-то увидел, ведь я был в том возрасте, когда с нетерпением ожидаешь чуда, не сомневаясь ни минуты, что оно непременно произойдет.

В белом муслиновом платье она качалась медленно, словно покой сумерек убаюкал ее. В воздухе пахло медом. Ей было, наверное, лет семнадцать. Мне тоже на вид можно было дать семнадцать. Все это - и хрупкая шея, и белокурая головка, остриженная под мальчика, и само ее одиночество, и даже тихий дом в отдалении - заставило меня остановиться и залюбоваться. Она взглянула на меня. Ее глаза на закате переливались золотыми искорками, и в них был разлит такой покой, что я оробел. Я удалился, но, чтобы увидеть ее снова, обошел вокруг парка и вернулся, по-прежнему неся под мышкой свои книги.

Когда я проходил по площади в шестой раз, девушки на качелях не оказалось - ей, видимо, наскучило забавляться, наблюдая за моим кружением. Я направился в пансион, и сердце мое теснили одновременно радость и грусть. Я полюбил ее. Полюбил ангела с короткими волосами. Отныне я не мог себе представить Жанну д'Арк иначе.

На следующий день, как вы уже догадались, я опять пошел туда. Она снова была на качелях. Это повторилось и через день, и через два. Я ходил туда целую неделю. Незабываемая неделя! И каждый раз она ждала меня. Я был уверен, что она меня ждет, хотя мы не сказали друг другу ни слова. Лил дождь. Я пришел в назначенный час как обычно кружить вокруг ограды. В парке пусто, никого нет. Какое-то время помедлил у калитки, кутаясь в плащ. Не плащ, а одно название. Почти все лицо мне закрыли налипшие волосы. Наконец я поплелся восвояси - уныло, словно побитый пес. И как раз в этот момент распахнулась дверь и она выбежала из дома в небесно-голубом платье, держа над головой свитер - единственную защиту от дождя. Присела на качели, разок качнулась и скрылась. В этот вечер мы говорили не больше, чем в предыдущие, и качалась-то она чисто символически, минуту-две. Но все-таки это уже кое-что, не правда ли.

Итак, это было в воскресенье, а за воскресеньем, как известно, непременно следует мерзейший понедельник. Погода стояла ясная, но в парке сняли качели и все ставни в доме заколотили. Стоит ли говорить, как я был потрясен. Сердце у меня оборвалось. Я машинально обошел вокруг парка и снова оказался на том месте, где первый раз ее увидел. К одному из прутьев решетки чуть ли не метром веревки был прикручен листок бумаги. Да, скажу я вам, привязывать она умела крепко. Я обломал все ногти, я возился целую вечность, пока отвязал его.

Хотите узнать, что она мне написала? Я могу прочитать вам ее послание наизусть. Его я помню лучше, чем монолог Гамлета:

"Мы получили НОСледство и уехали НОСлаждаться жизнью среди НОСтурций. Эта разлука невыносима, но мы по-НОСтоящему созданы друг для друга.

Не знаю, когда и где мы снова встретимся и на каких качелях, только, если на этот раз мы разговоримся, я непременно вас упрекну за то, что вы не шли так долго.

Жанна.

P.S. То ли я вчера подхватила насморк, то ли у меня просто скверное НОСтроение оттого, что мы с вами расстаемся".

С тех пор я ее никогда не видел. Во всяком случае, до сих пор. Признаюсь, я замешкался в пути, но, стоит мне о ней подумать, мое сердце начинает учащенно биться, как прежде".