Рынок для убийства - Фрэнк Грубер Страница 39

— Не утруждайте себя. Если он всего лишь через улицу, то я туда прогуляюсь. Премного вам благодарен.

— Вам — как бы это сказать? — рады оказать услугу. Увидите Таню — скажите, что Анна Банвич передает ей привет.

— Я сделаю это… если увижу другарику Таню снова. — Танкред положил трубку.

Пятью минутами позже он уже входил в здание, приютившее «Общество писателей Югославии». Обнаружив возле лифта поэтажный указатель, выяснил, что «Общество» находится на втором этаже, и поднялся туда по широкой лестнице.

На втором этаже ему бросился в глаза еще один указатель. «Общество» располагалось в глубине коридора, справа, и Танкред, широко шагая, двинулся по нему. Войдя в помещение, он сразу же увидел Тадежеровича. Тот стучал на пишущей машинке в комнате, где все восемь или десять столов были завалены газетами.

За ближайшим к Танкреду столом сидела плотная женщина, которая вопрошающе глянула на него.

— Друг Тадежерович! — громогласно провозгласил Чарльз.

Услышав свое имя, Тадежерович поднял глаза и, узнав вошедшего, просиял от восторга.

— Мистер Танкред! — заорал он на всю комнату. — Вы оказали нам честь, придя сюда. — Он брыкнул ногой стул, прокричал какую-то фразу по-сербски, затем ринулся к Танкреду с распростертыми объятиями. Дружески облапав, отпустил его и прокричал: — Мои друзья! Подойдите и поприветствуйте знаменитого американского писателя Чарльза Танкреда.

Все присутствующие в комнате сгрудились, обмениваясь с ним пылкими рукопожатиями, что-то восклицая на сербском, ломаном английском и даже похлопывая его по спине. Безусловно, приветствия были искренними.

Прошло несколько минут, прежде чем Танкред смог поговорить с Тадежеровичем.

— Я хочу попросить вас оказать мне одну услугу, — обратился он к нему.

— Конечно. Все, что угодно! Кроме девочек. — Тадежерович подмигнул. — После Тани…

— Таня — шик. Но речь совершенно о другом… Я хотел бы зафрахтовать аэроплан. Небольшой самолет.

Тадежерович в изумлении уставился на американца:

— Но чего ради?

— Хочу поглядеть на Белград с воздуха. Железные Ворота… Воеводина…

Тадежерович нахмурился:

— Они ничем не отличаются, откуда ни смотри: с земли или с воздуха!.. А что, у американцев есть собственные самолеты?

— У немногих. Я хотел бы купить один и просто полетать по округе…

— Сегодня?

— Да!

На лице Тадежеровича явственно читалось замешательство.

— Разумеется, я хотел бы вам помочь, но ваше требование настолько необычно, что даже не знаю, что и сказать. Вы… вы были офицером американской армии, не так ли?

— О, только не вы! — простонал Танкред. — Не думаете же вы, что я шпион…

— Нет, нет! — воскликнул Тадежерович. — Но дело в том… что в Югославии нет личных самолетов.

— А как насчет аэролиний?

— Они в ведении правительства. Есть только… — На мгновение югославский журналист в раздумье выпятил губы, затем лукаво ухмыльнулся. — Может быть… может… Обождите… — Он поспешил к своему столу, снял телефонную трубку и набрал номер.

Танкред тоже подошел к столу, уселся на стул и стал слушать, как Тадежерович многословно объясняется по телефону. Наконец, после трех или четырех минут возбужденного разговора, журналист прикрыл ладонью микрофон.

— Вы хотите отправиться прямо сейчас?..

— Если возможно.

Тадежерович убрал ладонь с микрофона, поговорил еще с полминуты, затем бросил трубку на рычаг.

— Дело сделано. Майор согласен нас взять.

— Нас?

— Я полечу с вами.

— В этом нет необходимости.

— Совершенно необходимо. Мой брат настаивает на этом…

— Ваш брат?

Тадежерович так и сиял.

— Мой брат — майор ВВС… — Он огляделся вокруг и понизил голос: — Это против правил, но ради меня брат готов их нарушить. И для вас. Пойдемте. Мы отправляемся…

Тадежерович повез Танкреда в аэропорт на «фольксвагене», который, должно быть, был из первой партии, выпущенной после войны. Хотя, возможно, немцы сделали его еще во время войны, а когда отступали, оставили в Югославии.

Журналист припарковал машину перед главным зданием аэропорта, но повел Танкреда в обход его и других административных помещений к ангарам.

Военный самолет находился в одном из них: наполовину в нем — наполовину снаружи. Когда они приблизились, высокий, худой мужчина в форме, выбросив сигарету, пошел им навстречу.

— Мой брат Иосип, — представил его Тадежерович. — Увы! Он не говорит по-английски. Только по-сербско-хорватски и… и по-русски. — Он недовольно поморщился. — Его обучали летать в России.

Иосип обменялся с Танкредом крепкими рукопожатиями, затем поизучал его две или три минуты, пока оживленно разговаривал с братом, наконец повернулся и указал на самолет.

— Иосип должен вернуться к шести часам, — сказал Тадежерович Танкреду. — Итак, с чего начнем? С Железных Ворот?

— Страна Аттилы была севернее, — ответил Танкред. — Воеводина…

— А, так это для книги, которую вы пишете! Стало быть, Воеводина.

Она забрались в самолет. Майор получил добро на взлет из диспетчерской и поднял машину в воздух. Затем, описав на подъеме круг над Белградом, направился через реку.

— Вдоль реки Тамиш, — попросил Танкред.

Журналист обратился к брату. Самолет легко делал сто пятьдесят миль в час, но, когда выровнял курс, чтобы лететь по прямой вдоль реки Тамиш, его скорость превысила двести миль в час. Танкред выглянул в иллюминатор.

Дунай казался широким рвом. Справа осталось Панчево, а через минуту или две Танкред смог различить среди казавшихся игрушечными домов то, что было Жабукой.

— Как высоко мы летим? — поинтересовался он у Тадежеровича.

Тот поговорил с братом и ответил:

— Высота — две тысячи футов.

— Не составит ли ему особых хлопот лететь пониже? Я хотел бы получше рассмотреть очертания холмов, долин…

Журналист вновь обратился к брату, и самолет плавно устремился вниз, однако заставив Танкреда затаить дыхание, пока они не выровнялись на высоте не более пятисот футов.

Райзингер находился почти под ними. Слева можно было различить крышу замка Райзингеров, обители Гелены. Сверху это место выглядело иначе. Казалось, крыша почти касается реки Тамиш. Но вот к северу…

Ноздри Танкреда раздувались. Он пристально вглядывался в землю, даже вытянул шею, чтобы лучше видеть. Но через пять минут сказал:

— Сверху выглядит довольно мило. Пожалуй, можно и возвращаться…