В Москве-реке крокодилы не ловятся - Федора Кайгородова Страница 39

— Так это ж не сон! — я подскочила на кровати. — Нет! Это точно не сон! И эт — то не судно! Это плавучий сумасшедший дом!

Опустив ноги с кровати, я коснулась ледяного линолеума и отдернула их. Тапочки я не подумала взять. Что у меня там из обуви? Ботинки? Надев носки, ботинки, джинсы и куртку прямо на голубую пижаму, я стала похожа на матрешку, но зато согрелась. Теперь следовало задуматься и об остальной одежде. Натягивая на себя все, что у меня было, я немного помечтала о чашечке крепкого кофе, которая, кажется, единственная способна мне помочь, чтобы разложить по полочкам обилие вчерашних впечатлений.

Приоткрыв дверь, я провела разведку: в кают — компании слышался смех, который мне не понравился, как все вообще этим противным утром на этом противном корабле. «Просто непонятно, над чем можно смеяться холодным утром в ледяном помещении на корабле — призраке, где в трюмах живут крокодилы, как в гостинице? Я уж не говорю про разбросанные трупы!» — подумала я, прикрывая дверь. Почему — то долго я не решалась спуститься вниз. Наконец, приведя себя в порядок насколько возможно, и раскутавшись от лишней одежды, я медленно сошла на первый этаж и решительно взялась за ручку камбуза. Даже ручка мне сегодня не нравилась: белого какого — то и даже пушистого отттенка. Так я и знала: дружный хохот рванулся мне навстречу.

— В чем дело? — с мрачным видом спросила я, незаметно оглядывая себя — может, я пижаму не сняла, и ее голубые лоскутки выглядывают из — под одежды — «Надо попросить у завхоза зеркало!»

— Вот и следователь наш проснулся! — прокомментировал собственную некорректность кто — то из ребят. — Прятали мы, прятали свое чудовище! А она, раз, и нашла!

— Что все это значит? — я посмотрела на Дмитрия Перова, который один не смеялся и невозмутимо попивал чай, или кофе, не знаю, что у него там в кружке было. — Дмитрий Степанович! Потрудитесь объяснить, почему я стала посмешищем? Это что, продолжение нильско — крокодильских шуток?

Одним махом вылив в себя неизвестную жидкость, командир Перов тяжело поставил кружку на стол и по — военному жестко встал, но ничего не ответил.

— Да вы не сердитесь! — сказал вместо него капитан, отодвигаясь дальше к центру, и жестом показывая на место рядом с собой.

На столе уже дымился горячий кофе в большой кружке — его принес вестовой, которым сегодня был Коля Дроздовкин.

— Это случайно произошло, — продолжил капитан. — Дмитрий Степаныч утром сообщил мне о вашей вчерашней находке. А я, каюсь, должен был вас обоих предупредить.

— Так об этом все знали? — нарастающим крещендо спросила я, все еще стоя возле стола и не желая верить в общее вероломство.

— Все — не — все, но знали многие, — ответил прекраснодушный Александр Седов, переживая вместе со мной. — А ну — ка, разошлись все по рабочим местам! — прикрикнул капитан на матросов. — Устроили тут хиханьки — хаханьки! Не дают девушке нормально позавтракать! Быстро по местам!

Он подождал, пока последний матрос выйдет с камбуза, а потом повернулся ко мне:

— Этому крокодилу я сам не рад! Что с ним делать — не знаю. Рептилия давно поселилась на нашем корабле. Зоопарк его не берет. Выбросить нельзя — сожрет кого-нибудь. Вот и мучаемся. Гена когда маленький был…

— Какой еще Гена? — спросила я, все более утверждаясь в мысли, что здесь не только сумасшедший дом, но и вполне законные его обитатели.

— Крокодил Гена! — сказал капитан, и я, утвердившись в последней мысли, села на стул и принялась за кофе. — Мы его так назвали. Когда наш Геннадий был совсем маленьким, он казался нам таким забавным.

— Как же он к вам попал?

— Так вы меня прощаете? — оживился капитан. — Это приобретение произошло случайно. Одна частная фирма, где жил крокодил, стала закрываться. Гена выглядел совсем маленьким, оказывается, его не кормили, и мы думали, что это мелкая порода и он всегда будет таким. Сейчас ведь полно комнатных животных размером с собачку. Прибежал наш кок, другой, не этот, — сказал капитан, заметив, что я бросила взгляд в сторону Иванца. — «Жалко, да жалко — убьют!» — причитает, у него друг на той фирме работал. Так и взяли. Позднее хотели найти ему владельца. А он, наш жилец, прижился, теперь и не избавишься. Да еще и раздобрел — то как на казенных харчах!

— Это его таскали в ящике, когда полиция приехала? — спросила я.

— Ну, да! — подтвердил трюмный Николай Кравец, который, видимо, считался ответственным за корабельных крокодилов и по этой причине остался. — А вы видели, да? Да вы не сердитесь на нас, Наташа! Мы от полиции Гену прятали, а не от вас. Сами знаете, на судне не положено. Мы его на баржу перетащили, а там песочком присыпали. А потом ящик на палубе оставили, чтобы проветривался. Крокодилы едят редко — раз в неделю, а то и в месяц.

— Да — а! Секреты у вас! А мы тут ненароком думали, что у вас на борту убийца серийный поселился!

Зачем я вспомнила про убийство? У тех, кто остался, вытянулись лица. Капитан стал снимать невидимые пылинки с рукава. Коля Дроздовкин уронил чашку, которая с дребезгом разбилась. Кок застыл возле котла с половником в руках, забыв помешать свое варево. Зачем только я об этом вспомнила? Здесь такие милые люди работают! Разве может среди них скрываться убийца? Просто на судне произошло какое — то недоразумение, а убийство — это сюжет для кино.

Но у меня аппетит не только не пропал, но и появился. Откушав полную тарелку отличной пшенной каши, я облизала ложку и положила ее на край. Кок и вестовой наблюдали за мной с довольными, буквально с родительскими лицами. Заметив их взгляд, я еще больше утвердилась в мысли, что произошла чудовищная ошибка, и что никто никого никогда не убивал! Во всяком случае, не на этом чудном корабле. Может даже и водолазов — то на свете не существует вовсе.

И только я это подумала, как на камбуз вбежал трюмный Саша Киреев, вахтенный из того самого трюма, где убили водолаза.

— Александр Александрович! — не по уставу обратился он к капитану.

— Что случилось?

— Мы разбирали компрессор, который сломался несколько дней назад. И нашли причину.

— Докладывай, не тяни! — капитану передалось его волнение, он даже встал.

— Докладываю! — вытянулся матрос. — В емкости для масла из компрессора найдена грязная тряпка, — он явно волновался.

— Выводы? Александр? — сказал капитан. — Вы нашли тряпку. Это очень плохо! Но выводы — то какие? Кто — то по неосторожности или по злобе засунул туда посторонний предмет, вот аппарат и сломался! Все это плохо! Но пережить можно. Вы уже включали компрессор? Он работает?

— Нет еще!

— А вот это еще хуже! Надо было сразу проверить! Механика вызвали? Тоже нет? И это плохо!

— Мне кажется, — продолжил Саша, — это не просто тряпка, это, это… улика… — он показал сверток.

— Какая еще улика? От чего улика? — такой добрый человек, как капитан тоже, наверное, не верил в убийства.