Дикарка - Фабио Страница 39

– Лучше всего ты выглядишь, когда на тебе ничего нет, – проворковал он в ответ.

– Джек! – укоризненно воскликнула Лия, кивнув в сторону дочери, которая притворилась, что не услышала отцовской реплики.

Конечно, в то время она не понимала истинного значения слов отца. Тогда она была еще мала, чтобы понимать, какая связь может существовать между мужчиной и женщиной.

В тот момент девочка просто понимала, что со стороны отца очень мило считать маму красивой без одежды.

– Придется тебе что-то вытащить отсюда, – сказал наконец Джек, оставив бесплодные попытки закрыть чемодан, – иначе я его никогда не закрою.

– Хорошо, хорошо, сейчас я что-нибудь вытащу, – смеясь, воскликнула мама и вытащила из чемодана пару носков.

– Носки? – зарычал отец в притворном бешенстве. – Ты собралась на Бимини с парой носков? Теперь я подозреваю, что ты и рукавицы с собой прихватила. Дай-ка я просмотрю твой багаж.

И он выполнил свою угрозу, вещь за вещью извлекая мамин гардероб из чемодана и выслушивая ее объяснения, или скорее оправдания, – зачем она эту вещь берет. Лия с мамой добродушно посмеивались над ним, пока Джек вдруг не объявил, что если они сию же минуту не погрузят багаж в машину, то рискуют опоздать на самолет.

Мама моментально уложила чемодан, отец застегнул его, все было готово. Отец потащил багаж в машину, горько сетуя на то, что ни один самолет не удержится в воздухе с такой тяжестью на борту.

– Мама, а что будет, если самолет действительно не удержится в воздухе? – обеспокоено спросила Лия, когда мать последний раз инструктировала экономку Риту, чьем попечении оставалась маленькая Лия.

– Ну что ты болтаешь? Самолет, несомненно, удержится в воздухе, папочка пошутил. Будь хорошей девочкой и слушайся Риту, – сказала мать и наклонилась поцеловать дочь.

Папа тоже поцеловал ее, обнял и велел быть хорошей, большой и храброй девочкой, пока они будут на Бимини.

– Мы очень любим тебя, – крикнула мама, садясь в машину. – Не успеешь оглянуться, как мы приедем. Но они были мертвы прежде, чем Лия успела оглянутся: самолет разбился через час после взлета, над океаном. Их тела так и не были найдены.

Очень долго Лия думала, что на самом деле ее родители не умерли. Нет, мама и папа живы, они попали на необитаемый остров и ждут спасения.

Она рассказала о своих надеждах дяде Брюсу, но тот только усмехнулся в ответ:

– Ты что, правда думаешь, что Робинзоны существуют?

Жгучие слезы застыли в глазах Лии, когда она увидела усмешку на лице дяди и услышала за спиной хихиканье двоюродных сестер.

Дядя Брюс согнал улыбку с лица и сказал, что ее и мама погибли в тот момент, когда самолет разбил– они либо сгорели, либо были съедены акулами. Дядя Брюс никогда не умел подсластить пилюлю. Все, что осталось у Лии от Джека и Аурелии, – это память о них, их деньги и драгоценности матери, которые она случайно оставила на кровати, когда заново упаковывала чемодан. Лия, которая сразу после отъезда родителей стала скучать по ним, направилась в их комнату и обнаружила на кровати маленький шелковый мешочек.

Лия спросила Риту, нельзя ли позвонить в аэропорт и сказать маме, что она забыла драгоценности, но Рита отговорила ее от этой затеи, сказав, что Аурелия вряд ли заметит, что забыла золото: она не любила носить украшения и практически никогда их не надевала. Она редко носила даже кольца, которые муж подарил ей к помолвке и свадьбе.

Лия поинтересовалась, почему мама не носит драгоценности, и Рита объяснила, что Аурелия не считает возможным носить кольца и прочие драгоценности, в то время как ее семья бедствует на Кубе.

Но Лия носила эти драгоценности, носила каждый день – на шейной цепочке. Она носила их не потому, что камни были небывалой красоты, а потому, что эти драгоценности олицетворяли любовь, которую питали друг к другу и к ней ее мама и папа.

Продать кольца было самым трудным шагом в ее жизни.

Но она продала их, чтобы иметь возможность жить, в сотый раз после посещения новоорлеанского ломбарда оправдывала себя Лия. Если бы не деньги, вырученные за кольца, она не смогла бы начать новую жизнь.

Но оказалось, что все пошло прахом, подумала Лия, почувствовав тщетность и никчемность своих усилий. Вот сидит ее тюремщик у раскрытой двери старого, полуразвалившегося сарая и пристально вглядывается в холмистый ландшафт.