Человек, который ненавидел Маринину - Ирина Волкова Страница 39

— Ну хорошо, допустим, что с подпиской на журнал мы разобрались, — сказал Юра. — А как насчет смерти Вермеева и Ужик? Кто их убил и за что?

— Может, Стернин? — предположил Гоша. — Не поделили деньги или поссорились.

— Вряд ли это он, — возразила Оля. — Его ведь тоже потом убили. Скорее всего убийца был тот же самый.

— А может, это один из подписчиков? Конечно, сумма шантажа смехотворная — 180 долларов в год, но встречаются типы, которые просто из принципа не позволяют себя шантажировать. В таком случае дело плохо — искать подозреваемого среди тридцати тысяч человек примерно то же самое, что разыскивать иголку в стоге сена.

— Вряд ли это подписчик, — покачал головой Психопат, который принципиально не позволял бы себя шантажировать, мог выйти на Вермеева, но не на Стернина.

— Вермеев сам мог рассказать о Стернине перед смертью, — возразил Гоша. — Его же убили не сразу.

— Я бы поверил в это, если бы из компьютера не был вынут жесткий диск, — сказал Филимонов. — Перед смертью издателя кто-то из них — или Вермеев, или убийца использовали компьютер, но без жесткого диска ни один специалист не смог бы выяснить, какие именно операции осуществлялись.

— Но ведь в случаях с другими бизнесменами их компьютеры тоже были повреждены или украдены! — взволнованно воскликнул Гоша. — Значит…

— Это значит, что мы никогда не распутаем это дело, — мрачно сказал Юра. — Нутром чую, что тут замешаны спецслужбы.

— Или мафия, — вдохновился Крестовоздвиженский. — Мафия, сотрудничающая со спецслужбами. С ума сойти! Вот это да! Прямо как в кино!

— Не понимаю, чему ты радуешься, — разозлился Демарин. — Если к этим убийствам причастны мафия и спецслужбы, лучше оставить все как есть, если, конечно, мы сами не хотим стать трупами.

— Ты что, спятил?! — возмутился Гоша. — Мы не можем бросить это расследование. Я обещал найти убийцу!

— Кому это ты обещал? — удивленно вскинул брови Демарин.

— Аглае Тихомировне.

— В таком случае тебе лучше выполнить свое обещание, — хихикнула Оля. — Иначе эта женщина будет преследовать тебя до конца своих дней, а возможно, даже и после смерти. Только представь: ты мирно спишь в своей постели, и вдруг, громыхая цепями, появляется привидение Вермеевой и басом произносит: “Христопродавцев! Найди убийцу моего сына!”

Гоша вздрогнул.

— Нет. Уж лучше мафия и спецслужбы, чем Аглая Тихомировна. Мы просто обязаны раскрыть это убийство.

Юра вопросительно посмотрел на Игоря.

— У тебя есть соображения по поводу смерти Вермеева и других бизнесменов? — спросил он.

— Разумеется, есть, — кивнул Филимонов. — Но вы забыли о том, что в данный момент моя сестра сидит в тюрьме по обвинению в убийстве. Убийца Вермеева от нас не уйдет. Сначала мы должны освободить Марину.

* * *

Глядя на экран телевизора, Тофик Магомаев задумчиво полировал ногти. На экране привычно страдала беременная “просто Мария”. На носу Марии неторопливо чистила лапки крупная зеленоватая муха.

— Кыш! — воскликнул Тофик.

Муха перестала чистить лапки и насторожилась. По лицу “просто Марии” текли большие прозрачные слезы. Трель телефонного звонка заставила муху взлететь. Тофик убавил звук и подошел к телефону.

— Я по объявлению звоню. Это частный детектив? — взволнованным басом взвыла трубка.

Тофик поморщился и слегка отодвинул ее от уха.

— Не просто частный детектив, — сказал он, — а лучший частный детектив в Москве и Московской области.

— Так вы уже допросили Денисова? — поинтересовался Игорь. — Что он сказал?

— Лучше не спрашивай, — болезненно поморщился Гоша.

— Его что, тоже убили?

— Чуть не убили, — усмехнулся Демарин. — А заодно чуть не убили моего напарника. Ну как, ты сам все расскажешь или мне придется сделать это за тебя? — обратился он к Гоше.

— Мы еще не успели допросить Тараса, — со вздохом объяснил Крестовоздвиженский.

— Тебя что, и вправду пытались убить? — заинтересовалась Оля. — Но кто? Мафия? Спецслужбы?

— Дворничиха Кашкина, — хихикнул Юра. Гоша метнул на него яростный взгляд.

— Дворничиха? — изумилась Кузина. — Но за что? Что ты ей сделал? Пытался похитить ее любимую метлу?

— Может, ты все-таки расскажешь нам все по порядку? — внес предложение Игорь.

* * *

— Христопродавцев? — повторил Тофик Магомаев, зачарованно глядя на чучело крохотного крокодильчика, прикрепленное к соломенной шляпке Вермеевой. — Странная фамилия.

— Ну, может, не совсем Христопродавцев, — вздохнула Аглая Тихомировна.

— Как это “не совсем Христопродавцев”? — изумился Тофик. — Одно из двух: или он Христопродавцев, или он не Христопродавцев.

— Да не помню я! — поморщилась Вермеева. — Какая-то длинная религиозная фамилия. Я называю его Христопродавцевым.

— Может, Преображенский?

— Какой еще Преображенский? Христопродавцев, он и есть Христопродавцев. Напарник кличет его Гошей.

— А фамилию напарника вы хоть знаете?

— Кажется, Демарин. Его Юрой зовут. Зачем вам их фамилии? Я же вас прошу убийцу сына найти.

— Без проблем. Не забывайте, что вы обратились к лучшему частному детективу Москвы и Московской области. Считайте, что убийца уже у вас в руках.

— Ух ты! — восхищенно взглянула на Тофика Аглая Тихомировна. — Если бы наша милиция так работала!

— Но мы еще не договорились о гонораре, — напомнил Магомаев.

— Конечно, как я могла позабыть! — воскликнула Вермеева, поспешно расстегивая сумочку. — Сколько вы берете за работу?

Тофик задумчиво посмотрел на сушеного крокодильчика.

— Тысячу долларов задатка и сто долларов в день, — зажмурившись, произнес он.

— Отлично! Договорились! — обрадовалась Аглая Тихомировна, не имевшая ни малейшего представления о том, как оплачиваются услуги частного детектива.

Тофик открыл глаза и недоверчиво посмотрел на нее. Он не рассчитывал на столь легкую победу. Деньги были ему нужны ну просто позарез. На самом деле он был готов согласиться на пятьдесят долларов задатка и десять долларов в день.

— Расходы оплачиваются отдельно, — поспешно добавил Магомаев.

— Разумеется, — с энтузиазмом кивнула крокодильчиком Аглая Тихомировна.

* * *

— Ну ты даешь! — восхитилась Оля. — Как тебе только пришло в голову подглядывать в окно Тараса! Ты же запросто мог разбиться насмерть или, еще хуже, остаться инвалидом на всю жизнь!

— Сам не понимаю, что на меня нашло. В американских фильмах полицейские всегда так делают.