Анекдот о вечной любви - Фаина Раевская Страница 39

Наконец, Арсений извлек загадочную штучку из штанов. Ею оказался обычный пистолет. Вид оружия меня впечатлил, но не настолько, чтобы заставить отказаться от своих планов.

— Ты отвернешься или предпочитаешь наблюдать? — поинтересовалась я, хватаясь за пижамные брюки.

Арсений хмыкнул, но отвернулся и даже отошел на несколько шагов. Я села на корточки и принялась осматривать землю в поисках какого-нибудь подходящего предмета потяжелее. Он вскоре нашелся. Вот этот симпатичный камушек подойдет. Взвесив его на ладони, я убедилась, что камень достаточно тяжелый.

— Ты скоро? — через плечо спросил Арсений.

— Уже, — обрадовала я его, после чего размахнулась и с удовольствием опустила камень на головушку Сене. Что-то хрустнуло, парень хрюкнул, вроде бы даже удивился, но возмущаться не стал, а плавно опустился на землю.

— Отдохни пока, — посоветовала я Арсению. Он не возражал и, кажется, был рад возможности отдохнуть от дел неправедных. Прихватив пистолет, я направилась к машине. Геннадий Петрович уже начал проявлять нетерпение и даже вышел мне навстречу. Он быстро сообразил, что ситуация вышла из-под контроля и теперь развивается не по его сценарию. Пистолет в моей руке убедил Геннадия Петровича в правильности его предположений.

— Где Арсений? — задал разумный вопрос сыщик.

— Сынок ваш? — проявила я смекалку, чем невероятно расстроила Геннадия Петровича. Он вдруг зарычал и сделал шаг в мою сторону. Мне это не понравилось: кто знает, что у него на уме? Я без лишних церемоний нацелилась прямо в живот Геннадию Петровичу. То есть это мне показалось, что в живот, а сыщик почему-то скрестил руки в паху и зло произнес:

— Опусти волыну! Оружие — детям не игрушка.

— А кто сказал, что я играю? — пожала я плечами, но пистолет не убрала.

— Не шути, девочка, он может выстрелить.

— Может. Я даже уверена, что это случится, если вы не отдадите мне ключи от машины. Стрелок я неважный, да и пуля, как известно, дура. Так что не советую испытывать судьбу.

— Ты знаешь, что здорово рискуешь, девочка? — усмехнулся Геннадий Петрович.

— А я вообще рисковая девушка. Ключи, ну? — для убедительности я потрясла пистолетом, там что-то щелкнуло, и он сам собой выстрелил.

Я взвизгнула, а Геннадий Петрович почему-то сложился пополам и принялся злобно материться. Его виртуозное владение ненормативной лексикой впечатлило бы даже матерого прораба, а меня смутило до крайности. Однако и убедило в том, что рана не смертельна — тяжело раненный человек не может так душевно выражаться. Дождавшись паузы, я еще раз напомнила Геннадию Петровичу о ключах.

— Они в машине, — прорычал Геннадий Петрович. — Ты не сказала, где Арсений.

— Ах, извините. Метрах в ста отсюда. У него голова как-то внезапно разболелась, и он прилег отдохнуть. Вы сможете его проведать, как только закончите свое выступление, — с этими словами я поспешила укрыться в теплом салоне автомобиля: я уже основательно замерзла, да и задерживаться тут дольше мне не хотелось.

— Мы еще встретимся! — с угрозой пообещал Геннадий Петрович, на что я резонно заметила:

— Не в этой жизни, — и, махнув дяде ручкой, покинула сыщика.

Куда ехать, а главное, как, я не имела понятия. С машиной управляться я более или менее умею, спасибо Петьке, дал несколько уроков вождения. Но, к сожалению, скорее — менее. Держаться за руль и переключать скорость я могу, а вот правил дорожного движения не знаю, разве только сигналы светофора. Но тут светофоров нигде не было. Но и других машин — тоже. Я ехала по пустынной дороге, дрожала крупной дрожью и тихонько скулила. Сказывалось состояние постоянного стресса, в котором я пребывала последние несколько дней.

— Надо остановиться и привести нервы в порядок, иначе быть беде. Не стоит погибать, когда удалось так счастливо избежать очередного покушения! — посоветовала я себе и подивилась разумности совета. Погони опасаться не стоило: раненый Геннадий Петрович вряд ли сможет передвигаться быстро и без посторонней помощи. Арсений в этом деле ему не помощник — очень уж громко хрустнула голова парня! Успокоив себя подобным образом, я съехала на обочину, несколько раз судорожно всхлипнула, после чего уронила голову на руль и горько разрыдалась.

Так прошло минут двадцать. Слезы принесли некоторое облегчение, но успокоения в душу не вселили. Я одна, в чужой машине, в пижаме, босиком, и не знаю, куда ехать. В лучшем случае, меня примут за сумасшедшую, а в худшем — сдадут в ближайшее отделение милиции. Хм, а это мысль! Может, мне самой сдаться? Доеду до первого же поста ГИБДД и сдамся в руки органов, попробую толково им все рассказать, глядишь, стражи порядка проникнутся и помогут мне.

— Знать бы еще, где этот пост, — проворчала я. Страшно хотелось курить. Вспомнив, что, когда меня везли с завязанными глазами на заднем сиденье, кто-то из мужчин курил, я решила проверить бардачок — вдруг там обнаружатся сигареты?

Сигареты обнаружились, а вместе с ними — и сотовый телефон. Тот самый, с которого начались все мои злоключения. Порадовавшись про себя и моля Бога, чтобы батарейка не оказалась разряженной, а на счету имелось бы достаточно средств для звонка, я его включила. Удача явно была на моей стороне — мобильник работал. В волнении я не сразу вспомнила номер трубки ординарца. В конце концов, Петька ответил. При первых же звуках его голоса мне снова захотелось расплакаться, но невероятным усилием воли я сдержала слезы и с дрожью в голосе позвала:

— Петенька…

— Васька! — дурниной заорал Петруха, пришлось даже отстранить трубку от уха, чтобы ко всем моим хворям не добавилась еще и глухота. — Ты где, Василиса?! Что случилось?! Тебя в розыск объявили, Зотов рвет и мечет!

— Съел что-нибудь, наверное, вот и рвет! — даже в таком плачевном состоянии души и тела у меня нашлись силы для шутки.

— Васька, — немного сбавив обороты, снова заговорил ординарец, — с тобой все в порядке? Где Геннадий?

— Со мной все нормально, если не считать, что я сижу в чужой машине в пижаме и босиком и понятия не имею, где нахожусь. Геннадию повезло меньше, как и его сыну. Арсению я проломила голову, а сыщика подстрелила.

В трубке что-то грохнуло. Только бы Петька не свалил сказанное мною на последствия сотрясения мозга! Прозвучало все это так, словно я не хрупкая раненая девушка, а киллер-профессионал, но ведь я же сказала правду! Должно быть, Петька все-таки не поверил. Когда он снова смог говорить, первыми словами его были:

— Бывает. А машина чья? Почему ты в пижаме?

Мысленно пожелав себе терпения, я объяснила:

— Машина Геннадия Петровича или Арсения, точно не знаю, а в пижаме я потому, что он ночью двинул меня по шее, я потеряла сознание и больше ничего не помню. Очнулась уже за городом. Чудом удалось сбежать от них, вернее, не совсем чудом, а путем проведения хитроумной операции по собственному освобождению. Они хотели меня убить! А главное, Петя, мне удалось узнать, что Охотник на самом деле — сын Геннадия! Слушай, Петь, давай я тебе все объясню потом, а сейчас начни что-нибудь делать.