Шерлок Холмс и дело о фруктах [= Наследство Квалсфорда] - Ллойд Биггл-младший Страница 39

Навоз был свален кучами в трёх углах конюшни, похожей на пещеру. Мы повернулись и взглянули на пастбище, где я видел лошадей.

— По ночам только начинает холодать, — заметил Шерлок Холмс. — Вероятно, совсем недавно Браун перестал оставлять лошадей на ночь на пастбище. Откуда же взялся навоз?

— В Кенте его называют помётом, — сказал я, вспомнив разговор накануне вечером с Алвином Принглом. Потом скептически добавил: — Вы предполагаете, что, вместо того чтобы вычищать конюшни, они привозят в них навоз?

Шерлок Холмс улыбнулся:

— Портер, у вас, как и у доктора Уотсона, с каждым днём всё больше развивается наблюдательность. Но, к сожалению, вы не всегда можете сделать правильный вывод из увиденного. Не могли бы вы объяснить, почему вон в той куче, в дальнем углу, свежий навоз лежит снизу? Вот ещё одна примечательная загадка, не так ли? В этом деле уже было несколько таких вопросов.

Откуда-то сверху вдруг послышался голос:

— Вам что-нибудь нужно?

В четвёртом углу помещения находилась лестница. На ней стояла пожилая женщина и пристально смотрела на нас сверху вниз.

— Мы ищем мистера Брауна, — объяснил я.

— Он на работе, — ответила она с явным неодобрением. — Если хотите увидеть его, приходите или раньше, или позже.

Я поблагодарил её, и мы вернулись к двуколке.

— Вот точное описание делового человека, — заметил Шерлок Холмс. — Чтобы увидеть его, следует приходить или раньше, или позже. Конечно, мы постараемся ещё раз наведаться сюда, чтобы разобраться в столь оригинальной манере чистить конюшни.

— Но как всё это может быть связано с Эдмундом Квалсфордом?

— Возможно, и никак, но мы определённо должны взглянуть на конюшни в «Морских утёсах» и узнать, хранят ли там навоз подобным же образом.

Наша лошадь медленно побрела вверх по пологому склону к вершине Грейсни, где проходила Хэвенчёрчская дорога. Мы повернули на восток и вскоре после одиннадцати нашли тропинку, которая привела нас к огромному сараю. Привязав там свою лошадь в стороне от дороги, мы направились к мрачному старому особняку. Шерлок Холмс настоял на том, чтобы по пути осмотреть конюшни. Они содержались в образцовой чистоте.

Приблизившись к дому, мы столкнулись с первой неожиданностью: в доме слышались женские голоса.

— Они оставили слуг, — заметил я.

— Вероятно, они наняли или одолжили на время дополнительную прислугу, — сказал Шерлок Холмс. — Мы знаем, что Эмелин и Эдмунд Квалсфорд были последними членами рода. Но видно, на похороны собралось много родственников со стороны миссис Квалсфорд. Поэтому ей и потребовались дополнительные слуги для приготовления угощения. Портер, мы сами виноваты в том, что не предусмотрели это. Но делать нечего — придётся рискнуть.

Особенностью Холмса было сочетание осторожности и умения использовать любую возможность для достижения поставленной цели. Укрываясь за кустами и деревьями, мы сумели добраться до фасада дома никем не замеченными. Через массивную парадную дверь, которая открылась удивительно легко и без скрипа, мы вошли внутрь и сразу же направились в кабинет. На великолепном старом столе находился прекрасный письменный прибор из слоновой кости. Никаких бумаг не было. Шерлок Холмс быстро обыскал ящики стола. После этого мы поднялись по узкой лестнице на второй этаж, где Холмс поспешно заглянул в некоторые двери.

— Похоже, это его спальня, — объявил он. — Портер, мы должны действовать как можно быстрее. Оставайтесь на месте и слушайте. Я изо всей силы хлопну в ладоши.

Дверь закрылась. Услышав приглушённый звук, я поспешил в комнату за Холмсом и притворил за собой дверь.

Шерлок Холмс, который в это время обследовал ящики стола, повернулся ко мне:

— Внизу могли услышать пистолетный выстрел?

— Нет. В соседней комнате его могли услышать, но вряд ли приняли бы за пистолетный выстрел.

— Именно это я и подозревал. Посмотрите, здесь ещё больше канцелярских принадлежностей прекрасного качества. Но нет никакой бумаги, которая была бы похожа на ту, что использована для предсмертной записки.

— Возможно, здесь было всего два листа и он использовал их, — предположил я.

— Возможно, Портер, но весьма маловероятно. Вот бумага, на которой он обычно писал письма. Почему для такого важного документа он использовал что-то другое, когда располагал достаточным количеством хорошей бумаги? Осмотритесь вокруг побыстрее, и давайте уходить.

Всё свидетельствовало о том, что Эдмунд Квалсфорд не окружал себя роскошью. Добротная старая мебель явно принадлежала ещё его отцу или даже деду. Поцарапанный письменный стол видал лучшие времена. То же самое относилось к платяному шкафу. Ковёр был более потёртый, чем лежавший внизу, в кабинете.

Я обыскал платяной шкаф, отметив, что все вещи Эдмунда Квалсфорда отличались хорошим качеством. Но их было немного, разве что остальные хранились в каком-то другом месте. Я заглянул под кровать, отметил предметы, находившиеся на виду на прикроватном столике и на маленьком столе, открыл ящик в превосходном старом шифоньере, не трогая содержимого. Шерлок Холмс был занят осмотром стола и мебели, находившейся в другом конце комнаты.

Раздавшийся звук был таким тихим, что я скорее почувствовал, чем услышал его. Я тотчас обернулся. В дверном проёме стояла Дорис Фаулер и наблюдала за нами. Она была такой же безобразной, какой запомнилась мне с первого раза, — с огромным кривым носом и обрюзгшей физиономией; глаза её пылали гневом. На ней было нелепое чёрное одеяние, делавшее её фигуру совершенно бесформенной.

Шерлок Холмс также заметил её. Он направился к ней.

Она уставила в нас дрожащий палец:

— Я позову Эдмунда, молодого хозяина. Он проследит, чтобы вас немедленно вышвырнули вон.

— Мы пришли рассказать ему о питахайях, — сказал Шерлок Холмс.

Она сделала несколько неуверенных шагов вперёд.

— Питахайи? Питахайи? — повторила она слабым голосом.

— Разве вы не нашли их на Спиталфилдском рынке? Один из моих агентов видел вас там.

— Питахайи, — пробормотала она. — Нет никаких проблем с питахайями. Никто никогда не слышал о питахайях.

— Кто посылал вас в Лондон? — спросил Шерлок Холмс.

Она зловеще ухмыльнулась:

— Об этом надо спросить мистера Эдмунда. Это его слово.

— Мистер Эдмунд убит, не так ли? — спросил Шерлок Холмс.

— Бедный маленький Эдмунд, — пробормотала она и вдруг как бы застыла. — Да. Он был убит. Как печально. Он был таким прелестным ребёнком. Таким кротким, он всегда хорошо себя вёл. Слишком кроткий. Слишком мягкий, чтобы постоять за себя в жестоком мире. Слишком деликатный, чтобы отстоять то, что принадлежало ему по праву.

— Кто убил его? — спросил Шерлок Холмс.