Окликни мертвеца - Энн Грэнджер Страница 39

Мередит сочувственно улыбнулась и серьезно спросила:

— А как твоя мама восприняла новость?

— Молча. Я, собственно, не знаю, как она отнеслась. Со мной говорить об этом не хочет и не желает слышать никаких упреков в папин адрес. В общем, все плохо, — с горечью заключил Люк, поднял голову, посмотрел в глаза собеседницы. — Как он мог? Я папу имею в виду. Как он мог ее… нас обоих столько лет обманывать? Зачем? Они с мамой были так счастливы и так подходили друг другу, по крайней мере, как мне кажется. Никогда не ссорились, заботились один о другом…

— Люди часто портят себе жизнь. Не нарочно, так уж выходит.

Он только что узнал, поняла Мередит. Жестокое открытие, хотя не уникальное. В душе зашевелились собственные наполовину заснувшие воспоминания.

— Тогда пойду к ней, — объявила она.

Карла выглядела усталой, осунувшейся, однако не плакала, вопреки опасениям Мередит. В принципе она считала ее довольно стойкой, хотя убийство безжалостно срывает любой крепкий панцирь, обнажая хрупкие кости.

— Чай, джин с тоником? — спросила Карла, как только гостья села, и добавила, как бы оправдываясь: — Я вовсе не присосалась к бутылке. Люк за мной слишком строго следит.

— Давай джин. Чай я уже пила у соседей.

Карла подошла к бару, принялась возиться, бросила через плечо:

— Лимон? Лед? Придется на кухню пойти. Извини.

Мередит открыла рот, чтобы попросить не беспокоиться насчет льда, а хозяйка уже исчезла. Через несколько минут вернулась с напитками, вручила ей порцию, села рядом в кресло, приветственно взмахнула высоким стаканом.

— За память о лучших временах!

В голосе прозвучала едкая горечь, и Мередит не присоединилась к скорбному тосту.

— Виновного найдут, Карла. — Слабая попытка утешения. Сейчас особенно чувствуется непоправимая окончательность смерти. Ну и что, если убийцу поймают? Эндрю ушел навсегда. — Я Люка возле дома встретила, — сообщила она.

— Бедный мальчик. Его мир рухнул. Он боготворил отца. — Неожиданно Карла добавила: — Я знала, конечно. Люк думает, будто не знала, а я давно знала.

По-настоящему растерявшись, Мередит пробормотала:

— Ах, вот как… — и поспешно спросила: — Кажется, я понимаю, о чем идет речь, но все-таки хочу уточнить…

— Ты о девочке, дочке Эндрю, которая невесть откуда явилась? Я о ней и говорю.

— Он тебе рассказал?

Карла хрипло и коротко рассмеялась:

— Эндрю? Господи боже, да что ты! Словом никогда не обмолвился. Старался меня уберечь. Так он мысленно сам формулировал. Не хотел, чтобы я огорчилась или закатила сцену. Эндрю терпеть не мог сцен, самого себя оберегал. Нет, я знала просто потому, что, в конце концов, жена всегда знает, правда?

— Я женой никогда не была, — сухо ответила Мередит.

— Сама виновата. Красавчик коп спит и видит, как бы тебя заманить к алтарю. И тебе его надо ловить, пока можно. Знаешь, он не будет ждать вечно. Мужчины не такие. У них терпения не хватает безнадежно страдать по возлюбленной.

Мередит не нашла и не искала ответа. К счастью, Карла лишь на минуту отвлеклась от темы. Поддавшись вперед, стиснув стакан с джином, она продолжила:

— Дело вовсе не в обычных приметах вроде нового лосьона после бритья или денег, снятых с общего счета. Личные счета у нас всегда были отдельными, кроме общего на содержание дома и прочие хозяйственные расходы. Зная, что на общем счете лежит определенная сумма, я не догадывалась, что Эндрю делал с личными деньгами… равно как и он не знал, что я делаю с моими.

Глаза Карлы сверкнули.

— Разница в том, что у меня не было постоянного и даже временного любовника. Нет, по-моему, его выдали подарки, которые он для меня покупал. Возвращался с континента не только с бутылками изысканного вина и с духами. Привозил смехотворные вещи, абсолютно ненужные и непрактичные, но обязательно дорогие. Я давно увидела в этих подарках свидетельство нечистой совести, попытку искупить вину. У Эндрю была чуткая совесть, и, как только она его подкалывала, он подкупал ее деньгами. Поэтому я заподозрила любовницу в Брюсселе. Не удивилась — в конце концов, мы часто жили врозь, — не особенно забеспокоилась, поскольку любовные интрижки на континенте лучше, чем у нас в Англии. Верила, что он будет хранить увлечение в тайне. Но как-то один коллега, вернувшийся с серфинга на корнуоллском побережье, поклялся, будто видел Эндрю в местном пабе. Он тогда должен был быть за границей, я так и сказала. Коллега свел вопрос к шутке, предположив, что, видно, у него есть двойник.

Карла хлебнула джина.

— В первый раз я отмахнулась. У всех где-нибудь есть двойники, правда? Потом, примерно через полгода, другой знакомый на другом корнуоллском курорте заметил Эндрю, гулявшего по берегу вместе с женщиной и маленькой девочкой.

Она горестно улыбнулась.

— Я тележурналистка, постоянно верчусь среди репортеров. Возможно, переняла от них шестое чувство. Инстинктивно почуяла что-то серьезное. И начала разведывать. Пару раз позвонила в Брюссель, не застала Эндрю ни на квартире, ни в офисе. Секретарша выдумывала то одну, то другую причину. Я подумала: черт побери, ведь он даже не в Бельгии! Улизнул в Корнуолл! Поехала туда, пустилась на поиски. Знала, где он родился, начала оттуда. Далеко ходить не пришлось. Все знали местного парня, добившегося успеха. Всем было известно, что он партнер-совладелец сувенирной лавки, которую держит его подруга детства. Детская любовь оказалась моей ровесницей, хорошо разбирающейся в искусстве и ремеслах, матерью десятилетней девочки. Отца нигде не видно, люди понимающе улыбаются и снисходительно кивают.

Карла сама кивнула.

— Бедный Эндрю. Какая наивность! По-моему, там все всё знали, в любом случае люди постарше, помнившие его мальчишкой. Только молчали, тайну хранили.

— И ты с ним откровенно не объяснилась? — с любопытством спросила Мередит. — Даже не собиралась выяснить?

Карла ответила не сразу. Поставила пустой стакан, звякнув льдинками, рассеянно запустила пальцы в коротко стриженные волосы.

— Подстричься надо, черт побери. И подкраситься. Может, на тон или на два светлее? Как думаешь?

Она явно не ждала ответа на этот побочный вопрос, поэтому Мередит и не ответила. Наконец, перестала дергать волосы и отрывисто проговорила:

— Конечно, собиралась поставить его перед фактом. Потом подумала про Люка. Он был чуть старше девочки из Корнуолла. Слишком нежный и чувствительный возраст для новости, что у папочки есть другая семья и у тебя имеется сестричка, почти ровесница. Тогда я себя спросила: зачем лодку раскачивать? Моя карьера идет успешно, его тоже. Он приезжает домой, мы весело проводим время. Эндрю меня не бросит. Если хотел бы, давно бы ушел. Он у всех на виду и скандала себе не позволит. Пусть все остается по-прежнему. В конце концов, никто не страдает.