Пока муж в командировке - Карина Тихонова Страница 38

Нравится мне такая перспектива? Нет. Значит, стисну зубы, возьму себя в руки и буду работать.

Я собирала опавшую листву, складывала ее в мешки для мусора, драила подъезды, вывалила содержимое мусоропровода в общий контейнер и при этом ни на миг не приближалась к своей цели.

Зачем я сюда нанялась? Чтобы узнать что-то о человеке по имени Штефан Батори! Но пока мне неизвестен даже номер его квартиры!

Ничего, успокаивала я себя. Какое-то время должно уйти на установление внешних контактов. Жителям дома надо привыкнуть к моему лицу, я стану своей, родной. Вот тогда и постараюсь воспользоваться ситуацией. Одно дело, когда вас расспрашивает незнакомый человек. Совсем другое, когда вы сами останавливаетесь поболтать со знакомым дворником.

Да, нужно немного потерпеть. Для начала я взяла за привычку здороваться со всеми жильцами, пробегающими мимо меня. Некоторые отвечали на ходу, не глядя. Другие останавливались, задавали вопросы о том, кто я такая, новый дворник или новая уборщица, как долго буду работать, давно ли меня взяли?.. В общем, обычные житейские разговоры.

Я старалась отвечать обстоятельно и приветливо. Не скрывала того, что я москвичка, это только прибавляло мне доверия. Охала, жалуясь на жизнь и негодяя мужа, бросившего жену без копейки. В общем, к концу рабочей недели я заработала полное несгибание позвоночника, зато приобрела несколько хороших знакомых среди жильцов. Нужно ли говорить, что это были бабульки пенсионного возраста!

А сегодня!.. На такую удачу я даже не рассчитывала!

Но давайте по порядку.

Я, как обычно, прилетела на работу к семи утра. Первые дни я страшно мучилась оттого, что вставать приходится ни свет ни заря, но постепенно втянулась и привыкла. И даже стала находить в своем графике множество положительных моментов.

Во-первых, так рано на дороге нет пробок.

Во-вторых, у меня выработался четкий распорядок дня: в девять – сон, в половине шестого – подъем.

В-третьих, я так сильно уставала, что забыла о снотворных таблетках. Я проваливалась в сон, как проваливаются в охотничью яму: незаметно и неожиданно. И во сне меня не мучили никакие кошмары.

В-четвертых, я обрела неземной цвет лица. Мой обычный бледный оттенок кожи сменился здоровым розовым румянцем, между прочим, совершенно естественным, а не парижского производства!

И в-пятых, если трудотерапия стоила мне кровавых мозолей на руках, то почти атрофированные мышцы неожиданно воскресли и даже немного округлили костлявую конституцию.

В общем, разочарование первых дней уступало место здоровому прагматичному взгляду на вещи. Я радовалась, что чуть ли не впервые в жизни проявила характер. Причем сделала это безо всяких понуканий со стороны.

Короче говоря, жизнь моя обрела смысл, дня мне не хватало, начальство было мной довольно, жильцы почти привыкли видеть во мне своего, родного человека.

Вот и сегодня я прибежала на работу раньше на десять минут, чтобы успеть переодеться в смешную рабочую спецовку ярко-оранжевого цвета, которая надевалась на огромный стеганый тулуп. Впрочем, красоваться было не перед кем, и меня мой внешний вид вполне устраивал.

Чем еще хороша моя работа, так это тем, что можно думать о своем. Я привычно взялась за опавшую листву, прикидывая, как же все-таки узнать номер квартиры Штефана Батори, познакомиться с его соседями. Несмотря на то что дом сталинский и стены между квартирами массивные, все равно найдутся люди, которые что-то видели, что-то слышали, что-то знают… Меня интересовали любые мелочи, которые могли пролить свет на темную личность покойного, простите за плоский каламбур, с кем он общался, кто к нему приезжал, какие женщины посещали рокового красавца… В общем, интересовало все!

Я собрала опавшую листву, уложила ее в специальные пакеты для мусора. После этого методично обошла с тачкой все шесть подъездов, выгрузила содержимое мусоросборников, свезла его к общему контейнеру. Первое время меня тошнило от специфического запаха, я даже боялась упасть в обморок. Но через несколько дней перестала замечать подобные пустяки.

Правду говорят: человек привыкает ко всему. Даже к самым неприятным вещам. Впрочем, может быть, меня поддерживала мысль о том, что все эти трудности временные. Вот соберу сведения о роковом красавце и покину свой боевой пост.

Нет, не сразу, конечно! Предупрежу Валентину Ивановну заблаговременно, дам ей возможность найти человека на мое место. А то как-то непорядочно получается.

Размышляя таким образом, я столкнулась с начальницей нос к носу. Валентина Ивановна приходит на работу к восьми, потому что дома ей скучно, одиноко и некем руководить. Наша начальница – закоренелая холостячка. Она окинула меня одобрительным взглядом:

– А ты молодец, я даже не ожидала! Вид у тебя был какой-то… нерабочий… Такое ощущение, словно ты за всю свою жизнь ни разу тарелку не помыла.

– Серьезно? – поразилась я и пожала плечами. – Странно. С детства привыкла мыть за собой посуду.

– Да ты не оправдывайся, – добродушно заметила начальница. – Я уже поняла, что была не права. Ты женщина работящая. И убираешь добросовестно, и раньше времени домой не уходишь. Я уж не говорю о том, что приходишь ровно в семь утра!

Я не удержалась:

– Раньше.

– Что? – не поняла Валентина Ивановна.

– Я прихожу раньше семи. Чтобы успеть переодеться.

Начальница потрепала меня по плечу:

– Умница. Поговорю с шефом, пускай выпишет тебе премию. Небось деньги нужны?

– Еще как нужны! – ответила я честно.

– Вот и поощрим тебя в середине месяца, как добросовестного работника. Да, совсем из головы вон! Маш, хочешь подработать?

– Хочу, – ответила я. – А как?

Валентина Ивановна достала из сумки тяжелую связку ключей, показала их мне.

– Вот. У нас тут один тип живет… Одинокий мужик, хозяйством не занимается. В общем, у нас с ним договор: два раза в месяц в его доме проводить генеральную уборку. Сегодня у нас двадцать восьмое, пора убираться. А женщину, которая приходила к нему, радикулит замучил. Я как раз думала: кого бы попросить? А тут ты!

Валентина Ивановна закончила свой бессвязный монолог и с надеждой уставилась на меня.

– Ну как? – спросила она. – Сделаешь? Ты не думай, он хорошо платит! Сто баксов за раз!

– Сто баксов? – не поверила я.

– Вот именно! Считай, треть твоей зарплаты!

Я, конечно, сразу согласилась, только спросила, много ли уборки.

– Да нет, мужик дома почти не бывает. У Штефана двойное гражданство, он в России редко появляется.

Я сделала стойку, как охотничий пес, почуявший добычу.

– Что вы сказали? – переспросила я. – Как его зовут?

– Штефан, – повторила Валентина Ивановна. – Штефан Батори. Он венгр. Папаша его был партийным работником при старом режиме, Штефан учился в Москве. Кажется, в институте Мориса Тореза. Он журналист. Вечно мотается по всяким загранкам, командировкам…