Будни рэкетиров - Ярослав Зуев Страница 38

– Ты куда, зема? – выкрикнул Вовка на ходу, в точности повторив этот маневр. В два прыжка одолев половину чердака, Протасов нырнул к щели, которую они на днях заколотили. Оттуда веяло теплым воздухом, очевидно, кто-то вновь расковырял дыру. Валерка прильнул к ней, но, в комнате внизу было темно. Насколько помнил Валерий, они оставили свет, когда побежали на чердак.

– Эй! – гаркнул Протасов в щель. – Слышишь, чувырло братское?!

В комнате снова что-то упало, когда какое-то существо метнулось к выходу. Скрипнули ржавые петли, и на мгновение Протасову показалось, что он различил черный силуэт в капюшоне, заслонивший проем. С учетом темени и угла зрения, на большее не приходилось рассчитывать. Потом настала тишина.

– Держи его! – с некоторым опозданием очнулся Валерий, и разогнулся, как поршень в духовом ружье. Склонившийся над ним Вовчик отлетел в сторону, лязгнув челюстями и хватаясь за нос. Потом Протасов впечатался затылком в стропило, так, что из глаз посыпались искры. Но, это не могло его задержать. Через минуту земы уже были снаружи, карабкаясь по крыше, как парочка обезьян.

* * *

– Ну, и где он?

– Ушел. – Вынужден был констатировать Протасов. Сад, с высоты полета на бреющем, просматривался достаточно хорошо. Нигде не шелохнулась ни веточка.

Теперь земам предстояло решить, каким образом спуститься на землю. «Не звать же, е-мое, на помощь». Они обогнули крышу по периметру, но везде до земли было одинаково далеко. Правда, над парадной дверью висел зашитый жестью козырек, так Валерий засомневался, что он выдержит человеческий вес.

– А провалится, Ирка такой кипеж устроит…

– Можешь не сомневаться, зема.

У обращенной к саду стены они нашли то ли яблоню, то ли грушу, подступающую к дому почти впритык.

– Костей не соберем, – предупредил Вовка вполголоса.

– Ты блин, что-то еще предлагаешь?! У тебя пропеллер, как у Карлсона? – Протасов первым приступил к спуску, нащупывая самые надежные ветки. Сначала все продвигалось недурно, но потом разразилась катастрофа. Раздался громкий хруст, а за ним испуганный вопль. Треск ломаемых по пути веток и, наконец, глухой шлепок об землю.

– Ооо…

– Зема, ты живой?

– Пошел на х… идиот!

– Тогда отползай, я следующий.

Поверхность кажется особенно привлекательной, если на нее посчастливилось спуститься, черт знает откуда, отделавшись только царапинами и ссадинами.

– Ладно, зема, – сказал Протасов. Он порвал штаны и ушиб колено. – Тарзанов из нас тоже не выйдет. Пошли искать автомат.

* * *

– Ну, Вовчик, все на месте? – они зажгли свет и стояли в дверях, поводя стволами автоматов.

Пока Вовка заглядывал под койки, с таким видом, словно был запуганным Бабаем ребенком, Валерий прошел к столу, чтобы обнаружить перевернутый чугунок с остатками каши.

– Значит, не ошибся, – пробормотал Протасов. – Эта хрень и катилась.

Вовчик задраил дверь и плотно зашторил окно.

– Я этого стрюкана грохну, без балды тебе говорю.

Протасов покачал головой:

– Пацан ни при чем, зема. Я тень видел. Здоровую…

– Чью, зема? Ты разобрал?!

– Только, что в капюшоне.

– Прямо в глаза нам прыгает, животина.

– Прыгает, – согласился Валерий, убирая автомат под кровать.

– Как же его поймать?

– Не знаю, – вздохнул Протасов, запуская пятерню в волосы, подстриженные коротко, как у щетки. – Вот что… смотаешь завтра в охотничий магазин, Вовка. И прихватишь капкан, на волка. Нет, на медведя… Посмотрим, как он на одной ноге забегает.

– Запляшет, зема, – подхватил Волына, очень воодушевленный этой выдумкой. – Военная хитрость, да? Я понимаю. Круто. По-любому.

– Ты так думаешь? – спросил польщенный Протасов. – Давай, короче, спать. Утро вечера мудренее.

Теплая комната после мороза подействовала на Валерку, как снотворное. Даже, принимая в расчет обстоятельства, Протасов чувствовал, как слипаются глаза.

– Все, зема. Глуши иллюминацию. Батарея, отбой.

* * *

– Валерий?! – возникшая в дверях Ирина не потрудилась даже поздороваться. Утро выдалось пронзительно ярким, солнце заставило Протасова жмуриться, как потерявшего бдительность вампира. – Валерий? Кто яблоню в саду сломал?!

– Яблоню? – он часто моргал, будто под веки попал песок. – Какую, в натуре, яблоню?

– Ты мне дурака не валяй, остолоп здоровый! Что лестница в саду делает? Опять на чердак лазил? Что ты там позабыл?!

– Я? Я позабыл?! – праведный гнев помог ему продрать глаза.

– Все ветки обломал! Стояло дерево, никого не трогало. Мама моя посадила. Белый налив! Так тебе с дружком неймется! Все неймется им по ночам!

– Ирка! – начал Протасов. Он не был прирожденным адвокатом, но, кое что все же не мешало прояснить. – Хватит орать. Тут, ночью, такое было…

– Слушать ничего не желаю! Значит так, готовь деньги. Сломал – плати. Я яблоки на базаре продавала. А теперь что – сказочки твои продавать?

– Да ты чего, оглохла, в натуре?! Ночью опять кто-то приходил. Мы с Вовкой…

– И хватит мне лапшу на уши вешать!

Прежде чем Протасов открыл рот, дверь захлопнулась с такой силой, что со стены посыпалась штукатурка.

– Ну, как тебе? – спросил Протасов, удивляясь, как это дверь теперь не вращается, словно в метро. – Сила есть, ума не надо, ага?

– Дурная баба. Психическая, по-любому.

Земы провалялись в кроватях до девяти. Не удовольствия ради, а дожидаясь, пока уберется хозяйка. Когда она, наконец, ушла, Волына отправился к колодцу за водой, чтобы поставить чай и сварить кашу. Сразу после завтрака, по всем понятиям спартанского, Протасов наскреб несколько тысяч карбованцев, и вручил Волыне, как знамя полка.

– На вот, Вовка. Смотай в город, привези капкан на мамонта. Такой, блин, чтобы и танк остановил. Понял? Сразу предупреждаю, пропьешь – убью.

– А ты, зема?

– Мне подумать надо.

Выпроводив Вовку, Протасов завалился спать.

* * *

В обед его разбудил Игорешка.

– Дядя Валера? – глаза парнишки блестели, то ли с мороза, то ли еще от чего. Игорь переступал с ноги на ногу, как человек, которого припекло по малой нужде.

– Что надо, пацан? – Протасов поскреб рыжую трехдневную щетину, сгодившуюся бы, чтобы чистить сапоги.

Мальчишка набрал побольше воздуха, как ныряльщик за жемчугом перед погружением: