Паранойя - Джозеф Файндер Страница 37

Я встал перед писсуаром и уже расстегивал ширинку, когда в уборную неспешной походкой вошел Чед. Я давно заметил: он спиной чует, что я стесняюсь мочиться при других. Вечно за мной припрется, заведет беседу о работе или о спорте, самому хоть бы хны, а меня закупоривает. Вот и сейчас рядом пристроился и сияет так, словно я его лучший друг детства. Он расстегнулся, а мой пузырь перекрыло. Интересные какие щели между плитками...

— Эй, — начал Чед, — а ты неплохо выступил. Всем бы твое рвение! — Он покачал головой и сплюнул. Его моча полилась шумным потоком и ударила о дно писсуара. — Н-да... — Чед уже не скрывал сарказма.

Ты уйдешь наконец и дашь мне спокойно поссать?

— Я спас «Маэстро», — заметил я.

— А Нору утопил. Ну, получил пару баллов у генерального, ну, засветился. А стоило оно того? Здесь, приятель, другие правила. Ты только что совершил очень большую ошибку.

Чед стряхнул последнюю каплю, застегнулся и вышел из туалета, не вымыв рук.

Когда я вернулся в кубик, меня уже ждало голосовое сообщение от Норы.

* * *

— Нора... — начал я, как только вошел.

— Адам, — тихо сказала она, — садись, пожалуйста. — Она улыбнулась, грустно и ласково. Плохой знак.

— Нора, я могу объяснить...

— Адам, как ты знаешь, у «Триона» есть замечательное качество — мы всегда стараемся воздать каждому по способностям. Люди с высоким потенциалом должны получать достойные задания. — Она снова улыбнулась, и ее глаза блеснули. — Вот почему я только что отправила через Тома заявление о твоем переводе.

— Переводе?

— Мы поражены твоим талантом, твоей находчивостью, глубиной твоих познаний. Сегодняшнее собрание было очередным тому доказательством. Мы считаем, что человек твоего калибра мог бы принести огромную пользу в Треугольнике. Команде отдела управления поставками очень пригодится такой замечательный игрок, как ты.

— В каком Треугольнике?

— Я говорю о нашем филиале в Исследовательском Треугольнике. В Роли-Дареме, штат Северная Каролина.

— Северная Каролина? — Я не верил своим ушам. — Вы хотите отправить меня в Северную Каролину?

— Адам, это же не Сибирь! Ты бывал в Роли-Дареме? Прекрасное местечко.

— Я... Я не могу, у меня обязанности, у меня...

— Отдел перевода сотрудников все скоординирует. Они покроют расходы по переезду — в разумных пределах, конечно. Я уже связалась с отделом кадров. Переезжать всегда нелегко, но наши ребята решают все проблемы. — Она улыбнулась еще шире. — Тебе там понравится, а они от тебя будут в полном восторге!

— Нора, — сказал я, — Годдард настоял, чтобы я говорил честно. Я восхищаюсь вашей работой с «Маэстро» и никогда этого не отрицал. Я меньше всего хотел вас разозлить.

— Разозлить? — удивилась она. — Что ты, Адам! Наоборот, я очень благодарна тебе за участие. Жаль только, что ты не поделился со мной своими соображениями до собрания. Впрочем, все уже в прошлом. Нас с тобой ждут великие дела!

* * *

На перевод отвели три недели, и я запаниковал. Офис в Северной Каролине — за тысячи миль отсюда, там не ведутся исследования. Там я буду бесполезен Уайатту. И он скажет, что я облажался. Я уже слышал свист лезвия гильотины.

Странно, что об отце я вспомнил, только выйдя из офиса Норы. Меня как током ударило: я и вправду не могу уехать! Не могу оставить старика. Только как отказаться?

Если не пытаться перескочить через ее голову, что наверняка выйдет боком, какой у меня выбор? Если я откажусь ехать в Северную Каролину, меня уволят, и тогда начнется самое страшное.

Пол уходил из-под ног. Надо сесть, подумать...

Когда я проходил мимо офиса Ноя Морддена, он подозвал меня к себе.

— А, Кэссиди! Наш Жюльен Сорель. Прошу тебя, не обижай мадам де Реналь!

— Не понял?

В своей фирменной гавайке и круглых черных очках он походил на собственную карикатуру. Раздался звонок электронного «телефона» — конечно, не обычный звонок, а фрагментик из «Города суфражеток» Дэвида Боуи: «О, бам-бам, спасибо, мадам!»

— Подозреваю, что ты произвел на Годдарда впечатление, — хмуро сказал Мордден. — Только смотри не зли свою непосредственную начальницу. Забудь про Стендаля, почитай-ка лучше Сунь-Цзы.

В офисе Морддена было множество странных предметов: например, шахматная доска с аккуратно расставленными в какой-то комбинации фигурами, портрет Лавкрафта, большая кудрявая кукла.

Я вопросительно посмотрел на доску.

— Таль — Ботвинник, 1960 год, — ответил он, будто я уже все понял. — Величайший ход в шахматной истории. Смысл в том, что не стоит осаждать крепость, если можно этого избежать. Кроме того, как учил один мудрец — правда, не Сунь-Цзы, а римский император Домициан, — если ты ударил короля, убей его. А ты напал на Нору, не заручившись поддержкой с воздуха.

— Я не собирался на нее нападать.

— Каковы бы ни были твои намерения, ты крупно просчитался, дружок. Она тебя уничтожит.

— Меня переводят в Исследовательский Треугольник. Мордден приподнял бровь.

— Могло быть гораздо хуже, знаешь ли. Тебе доводилось бывать в Джексоне, штат Миссисипи?

Доводилось и даже понравилось, но сейчас я был не в настроении для подобных бесед. Странный тип этот Мордден. Я указал на уродливую куклу на полке и спросил:

— Твоя?

— Это Люби-Меня-Люсиль, — ответил он. — Грандиозный провал. С гордостью признаюсь: моя инициатива.

— Ты занимался куклами?

Мордден пожал руку кукле, и та ожила. Пугающе реалистичные глаза открылись и прищурились, как у человека. Губки бантиком растянулись в сердитой гримасе.

— Готов поспорить, ты никогда не видел такой куклы.

— И навряд ли захочу увидеть снова, — парировал я.

Мордден чуть улыбнулся.

— Люсиль умеет повторять выражения человеческого лица. Это сложная роботизированная система, которой нет равных. Она капризничает и ноет, совсем как настоящий ребенок. Ей нужно отрыгивать. Она гулит, гукает и даже мочится в пеленки. У нее бывают кишечные колики и другие неприятности — все, кроме потницы. Люсиль оборудована устройством для локализации речи. Это значит, что она смотрит на тех, кто с ней разговаривает. Ее можно научить говорить.

— Я и не знал, что ты проектируешь игрушки.

— Слушай, я делаю что хочу. Я заслуженный инженер «Триона». Кукла предназначалась моей маленькой племяннице, но та наотрез отказалась с ней играть. Сказала, что она страшная.

— Да, не красавица, — признался я.

— Лицо слепили неудачно. Между прочим, она еще продается в некоторых игрушечных магазинах. За девятнадцать долларов девяносто девять центов.