Капитан Перережь-Горло - Джон Диксон Карр Страница 37

Мадлен повторила, не сводя глаз с лица мужа.

– Отлично! Трактир содержат контрабандисты, – продолжал Алан, – которых война интересует лишь с точки зрения собственных прибылей. В случае удачи мы с тобой завтра вечером можем отплыть на этой лодке. Но если что-нибудь случится и я не смогу быть там… – Алан прервал фразу, увидев страх в глазах Мадлен. – Я просто имел в виду, – поправился он, – что, возможно, буду вынужден задержаться. В этом случае лодка приедет за мной следующим вечером. Но что бы ни произошло, ты должна обещать мне находиться в лодке, когда она отплывет завтра… Не спорь, Мадлен! Обещаешь?

– Я…

– Ты намерена помогать мне или мешать? Если хочешь помочь, то вот тебе удобная возможность! Так ты обещаешь или нет?

– Я… Хорошо, обещаю!

– Вот и отлично! У меня нет времени для дальнейших объяснений, так как я в течение этой ночи должен ненадолго покинуть «Парк статуй».

– Знаю! – воскликнула Мадлен. – Но именно этого ты не должен делать! Тебе нельзя оставлять дом, иначе ты попадешь в беду! Я знаю, ты хочешь узнать планы вторжения…

– Будь я проклят! Ты можешь замолчать и слушать меня? Видя, что Алан смертельно побледнел, Мадлен отшатнулась от него.

– Один шанс из тысячи, что вторжение в Англию вообще произойдет! Ш-ш! Спокойней! Я должен доказать это самому себе, и это все, что хочет знать Уайтхолл. Помнишь, мы видели вереницу огней, движущихся по дороге через Булоиский лес. В каком направлении они двигались – к северу или к югу?

– К югу, конечно! Ну и что?

– А то, что они удалялись от лагеря. Бонн без своих обычных военных маршей тайно удаляет из лагеря значительную часть войск и снаряжения. Мерсье понял это и был так изумлен, что попытался навести меня на ложный след предположением, что это входит в операцию вторжения в Англию. Конечно, это не так. Огни двигались слишком быстро для пехоты, но слишком медленно для кавалерии. Что же они означали?

– Дорогой, я не могу решать военные проблемы! Скажи мне сам, что они означали.

– Пушки, – ответил Алан. – Только артиллерия нуждается в огнях на всем протяжении колонны, любая неприятность в которой может заблокировать дорогу.

Алан смотрел на сабельные ножны, которые держал в руке, как будто никогда раньше их не видел. Закусив нижнюю губу, он подошел к столу и снова вернулся на прежнее место.

– Если Бонн убирает из лагеря артиллерию задолго до основной группы войск – черт возьми, он ведь не мог успеть даже завершить план кампании, потому и диктовал сегодня весь день на балконе замка! – значит, передвижение пушек не ложный маневр, а подготовка атаки!

– А все остальное?

– Остальное, – сказал Алан, – призвано убедить мир, что Бони все еще намерен вторгнуться в Англию. Клянусь богом, когда я всю дорогу из Парижа слышал, как седло Мерсье грохочет на крыше кареты, я и не думал, что это мне так поможет!

– Седло Мерсье?

– Да! Император приказал офицерам держать наготове лошадей в конюшнях, на случай если они ему понадобятся. Колонна войск, из чего бы она ни состояла, уже давно прошла. Но один взгляд на дорогу, изрезанную колеями от тяжелых и легких орудий, докажет мне, что я прав!

Он умолк, увидев выражение лица Мадлен.

– И эту информацию, – спросила она, – ты должен спешно отправить в Лондон?

– Да!

– Алан, не лги мне!

– Честное слово, следы пушек докажут…

– Я имею в виду не пушки, а лодку, которая должна прибыть сюда завтра вечером. Ты говоришь, что можешь «задержаться» и не поспеть к отплытию этой лодки. Но если эта информация так важна, не должен ли ты успеть на лодку любой ценой, чтобы сообщить новости?

– Я могу сообщить эти новости тебе, а ты…

– Допустим. Но ты имел в виду не это, говоря мне о лодке. Алан, скажи мне правду!

И Алану пришлось подчиниться.

– Должен предупредить тебя, дорогая, что лодка может вовсе не добраться сюда. В Уайтхолле на этот счет выражали сомнение, говоря, что вся береговая линия патрулируется канонерками Бони. Поэтому нам нужно придумать средство отправить сообщение, даже если я вообще не смогу покинуть Францию…

Он снова умолк, сожалея, что сболтнул слишком многое, о чем ему сказали глаза жены.

– Следовательно, ты намерен отправить сообщение из лагеря! – заявила Мадлен с пугающим спокойствием. – Сделать то, что, по словам капитана Мерсье, невозможно сделать! Каким же образом?

– Дорогая, сейчас нет времени…

– Ты знаешь, что я спрашиваю не из любопытства, а потому, что смогу смотреть в лицо чему угодно, если буду знать, как сильно ты рискуешь. Скажи мне, Алан!

– Ну, как хочешь! Это не так сложно, – ответил он, чувствуя, как внутри нарастает ощущение страха, – но я должен не потерять голову в критический момент, иначе подведу всех, кто па меня полагается. Видишь ли, способ заключается в том…

Никто из них не слышал, как со стороны дальнего конца стола открылись и вновь закрылись двойные двери столовой. Но через несколько секунд Алан заметил краем глаза, что любознательный лакей Виктор стоит и смотрит на них. В своей зелено-золотой ливрее он выглядел весьма внушительно, если не считать хитрого взгляда темных глаз по обеим сторонам большого носа, походившего на нос Казановы [53], и пятен белой пудры, попавшей с волос на воротник.

Отвесив преувеличенно вежливый поклон, Виктор заговорил легко и бегло:

– Быть может, милорд виконт чего-нибудь желает?

На сей раз, словно издеваясь, он говорил по-английски.