Разбудить смерть - Джон Диксон Карр Страница 37

– Значит, вы называете это полубессознательным состоянием, верно?

– Да, это, так сказать, вежливая форма определения моего тогдашнего состояния.

– Пока вы там лежали, слышали какие-нибудь звуки? Кто-то двигался или что-то в этом роде?

– Нет.

– Но что вас разбудило? Понимаете, меня интересует именно этот момент. Что-то должно было заставить вас посмотреть вверх или как-то побеспокоило вас.

– Наверное, – неуверенно согласился допрашиваемый. – У меня смутное воспоминание, будто кто-то разговаривал или шептался. Но больше ничего не могу вспомнить.

– Послушайте. Я хочу прочитать вам часть вашего заявления.

«Я бы описал его как человека среднего роста, одетого в униформу, которую можно видеть в крупных отелях вроде „Королевского багрянца“ или „Королевского пурпура“. Это была темно-синяя куртка с высоким воротником и серебристыми или медными пуговицами. В лунном свете я не очень разглядел их цвет. По-моему, обшлага куртки были отделаны красной тесьмой. Темно-красной тесьмой. У него в руках было что-то вроде подноса, и сначала он стоял просто в углу и не двигался.

Вопрос: А его лицо?

Ответ: Лицо я не разглядел, потому что там, где у него должны быть глаза, была тень или словно дыра».

Доктор Фелл опустил лист. В освещенном и теплом коридоре гостиницы, покрытом ковром, подобная фигура выглядела просто фантастично. Здесь, в отдаленном деревенском месте, это приобретало совсем другой оттенок. Кент, который раньше не был знаком с этим описанием лица, испытал чувство, сходное с тем ужасом, который его охватил, когда он увидел тело Дженни.

– Вы можете что-либо добавить, мистер Беллоуз?

– К сожалению, нет.

– Вы бы узнали лицо этого человека, если бы снова его увидели?

– Нет, не думаю. Оно было полным, как мне кажется, или такое впечатление ему придавала тень. Господи! – вскричал Беллоуз, и, к всеобщему замешательству, у него на глазах показались слезы. Похоже, слезы жалости к себе. – Кем вы меня считаете? Я был не в том состоянии, чтобы его рассматривать. Если бы у меня не было феноменальной зрительной памяти, может, я вообще бы ничего не заметил. А может, у меня вообще двоилось в глазах в тот момент.

– Успокойтесь! – встревожился доктор Фелл, оглушительно чихнув. – Здесь вы упоминаете о Голубой комнате. Это там был убит мистер Кент?

– Так мне сказали.

– А вы туда не заходили?

Беллоуз притих.

– Мне известно о тех отпечатках пальцев или о том, что их приписывают мне. Но, несмотря на это, честно говоря, не думаю, что заходил туда, даже будучи пьяным. Еще с детства я терпеть не мог ту комнату. Понимаете, это была комната моего деда. Поэтому там такая старомодная мебель, от которой я с радостью избавился, когда продал дом. Отец пугал меня дедом, чтобы приструнить, как каким-нибудь великаном-людоедом из сказки.

– И последний вопрос, мистер Беллоуз. Вы помните поднос или, скорее, подносик для визитных карточек?

– Помню, что видел его.

Доктор Фелл подался вперед:

– На нем что-нибудь лежало?

– На нем?

– Он что-нибудь нес на нем? Подумайте. Когда перед вами раскладывают множество маленьких предметов, вы их легко запоминаете. Это ваш талант. Вы должны его использовать. Лежало что-нибудь на том подносе?

Ричи Беллоуз потер лоб, уставясь на журнал, пошаркал подошвами ботинок. Ничего не произошло.

– Сожалею, – извинился он в сотый раз, – нет, может, что-то и было, но я не помню.

– Большое вам спасибо, – уныло промямлил доктор Фелл. – Это все.

Но даже теперь он не успокоился. Когда они уже выходили, Фелл вернулся задать заключенному еще один вопрос. О чем бы он ни спросил, Беллоуз отвечал решительным отрицанием. Это, казалось, немного развеселило доктора. Во время допроса замкнувшийся в себе Хэдли с видимым усилием хранил молчание. Но по дороге в Норфилд он дал волю своим чувствам.

– Ладно, – мрачно произнес Хэдли. – Давайте вас послушаем. Раньше я задавал вам почти те же вопросы. Что лежало на том подносике? Чья-то голова?

– Да. – Доктор Фелл отвечал вполне серьезно. – Моя. Голова осла, и очень большого! Понимаете, до вчерашнего вечера я не понимал назначения или значения этого подноса. Это представляло для меня настоящую проблему. Вместе с тем это совершенно просто. Должно быть, я впадаю в старческое слабоумие.

– Хорошо, – нетерпеливо перебил его Хэдли. – Я хочу сказать, я рад, что вы находите это простым. Признаюсь, я ничего пока не понимаю. Но не это главное. Вы же не хотите, чтобы я пренебрег надежной информацией из Южной Африки. Вчера вечером вы обрушили на меня массу версий. Среди них была теория, что кто-то пригласил Беллоуза в дом вечером, а ночью произошло убийство. Что стало теперь с этой вашей версией?

Доктор Фелл благодушно уступил:

– Вычеркиваю ее в той форме, в какой представил вам. Я также обращаю ваше внимание…

– Новые предположения?

– А вы никаких не видите?

– Как только я заслышу призыв мумбо-юмбо, – свирепо заявил Хэдли, – мне приходят в голову идеи. Да, должен признать, что вы, похоже, на верном пути. Но все равно мне это не нравится. В один из этих дней, мой друг, вы потерпите крах. И это будет самый выдающийся крах. Зачем вам понадобилось снова похоронить под этими снегами нашу компанию? Если вы хотели просто посмотреть на дом, разве вы не могли приехать сюда один и не тащить всех за собой? Когда они были в Лондоне, я хотя бы держал их у себя на глазах. В Норфилде у меня нет такого успокоительного ощущения.

Доктор Фелл не ответил. Их машина обогнула деревенский луг и покатила по дорожке рядом с церковью, занесенной тонким слоем снега, напоминающего порошок для снятия отпечатков пальцев. В конце пологого спуска живая изгородь расступалась, открывая вид на небольшую территорию «Четырех входов». Здание, построенное в стиле королевы Анны, казалось одновременно и массивным и сдавленным, из-за толстых стен с натыканными тут и там окнами с закругленным верхом. Парадный вход, выкрашенный белой краской, как и окна на фасаде, был квадратным. Как и приземистый большой дом, его стены обвила высохшая глициния. Маленький садик с бордюром из цветов и с солнечными цветами на каменной дорожке в центре примыкал к фасаду. Группа из Лондона, очевидно, уже прибыла – на дорожке стоял большой черный автомобиль. За домом виднелся склон холма, а на фоне неба вырисовывался силуэт огромного вяза. Дующий с востока ветер отчетливо доносил бой часов на церкви. Наступил полдень.

Некоторое время компания во главе с доктором Феллом рассматривала дом, а ветер шумел в кустах, поднимая снежную пыль вокруг солнечных часов.

– Вы понимаете, что я хотел сказать? – обратился к доктору Хэдли.

– Не понимаю, – ответил Фелл. – Позвольте вас уверить, здесь нет никакой опасности.