Отель с привидениями. Деньги миледи - Уилки Коллинз Страница 37

Сама мысль о новой встрече с графиней вызвала у Агнес содрогание.

– Нет! Жутко даже подумать! – воскликнула она. – После того, что произошло в той ужасной комнате, эта женщина стала мне еще неприятнее. Не проси, Генри! Потрогай мою руку – я обмираю от одного твоего рассказа.

Она не преувеличивала. Генри поспешил перевести разговор на другое.

– Давай побеседуем о чем-нибудь более интересном, – предложил он. – У меня есть вопрос касательно тебя самой. Я прав, что чем скорее ты уедешь из Венеции, тем легче у тебя будет на душе?

– «Прав»?! – возбужденно переспросила она. – Мало сказать «прав». У меня слов нет, как я мечтаю убраться из этого кошмарного места. Но ты знаешь мое положение – ты сам слышал, что произнес за обедом лорд Монтбарри.

– А вдруг после обеда его планы переменились? – пожал плечами Генри.

Агнес удивленно поглядела на него.

– Мне кажется, он получил письма из Англии и завтра утром покинет Венецию, – сказала она.

– Совершенно верно, – подтвердил Генри. – Он уже совсем решил завтра ехать в Англию, а тебя и леди Монтбарри с детьми оставить догуливать каникулы в Венеции – под моим присмотром. Но вмешались обстоятельства, и он вынужден скорректировать свои планы. Ему придется забрать вас всех с собою завтра, поскольку я не смогу опекать вас. Мне тоже надо прервать свои каникулы в Венеции и возвращаться в Англию.

Агнес смотрела в некоторой растерянности, не совсем уверенная в том, что правильно поняла его.

– Тебе в самом деле надо возвращаться на родину? – спросила она.

Он улыбался, отвечая:

– Не выдай мой секрет, не то Монтбарри меня не простит.

Остальное она прочла на его лице.

– Не из-за меня ли, – воскликнула она, заливаясь краской, – ты прерываешь свои итальянские каникулы?

– Просто мне надо вернуться с тобой в Англию, Агнес. Это и будут мои каникулы.

В порыве благодарности она схватила его за руку.

– Как бы я справилась с моими напастями, если бы ты меня не жалел? Не могу высказать, как много значит для меня твоя доброта, Генри.

Она безотчетно потянула его руку к губам. Он мягко остановил ее.

– Агнес, – произнес он, – ты начинаешь понимать, как я тебя люблю?

Этот простой вопрос дошел до самого ее сердца. Она призналась ему без слов – просто взглянула и снова отвела глаза.

Он привлек ее к себе.

– Милая моя, – шепнул он, целуя ее.

Ее губы, помедлив, мягко и трепетно коснулись его губ. Обняв его за шею, она спрятала лицо у него на груди. Больше они не говорили.

Волшебная тишина длилась недолго: стук в дверь грубо ее нарушил.

Агнес вскочила с места. Она села за рояль: инструмент стоял против двери, так что вошедшему не будет видно ее лицо. Генри раздраженно отозвался:

– Войдите!

Дверь не отворялась. Стучавший задал из-за двери странный вопрос:

– Мистер Генри Уэствик, вы один?

Агнес тотчас узнала голос графини. Она отбежала ко второй двери, ведущей в спальню.

– Не подпускай ее ко мне, – растерянно пробормотала она. – Спокойной ночи, Генри.

Будь это в его силах, Генри употребил бы их все на то, чтобы, не задумываясь, отправить графиню в самые дальние пределы земли. Не имея такой возможности, он еще раздраженнее повторил:

– Войдите!

Она медленно вошла с неразлучной рукописью. Поступь у нее была нетвердая; обычную бледность сменил кирпичный румянец; воспаленные глаза широко распахнуты. Она поразила Генри неспособностью рассчитывать свои движения: он сидел около стола, и она наткнулась прямо на стол. Она невнятно говорила, некоторые слова вообще нельзя было разобрать. Другой бы решил, что она оглушила себя каким-нибудь опьяняющим напитком. Генри правильно понял ее состояние. Подставив ей стул, он сказал:

– Боюсь, вы перетрудились, графиня. Вам нужно хорошо отдохнуть.

Она поднесла руку ко лбу.

– Не могу сочинять, – призналась она. – Не получается четвертый акт. Совершенная пустота в голове.

Генри порекомендовал отложить работу до завтра:

– Ложитесь в постель и постарайтесь уснуть.

Она отмахнулась.

– Я должна окончить пьесу, – ответила она. – Мне нужен ваш совет. Вы должны разбираться в таких вещах. У вашего брата театр. Вы, наверное, часто слышите, как он представляет себе и четвертый акт, и пятый; на репетициях, конечно, бываете, и вообще имеете понятие. – Она сунула ему рукопись. – Я не смогу прочесть ее вам, – сказала она, – у меня кружится голова от собственного почерка. Будьте умницей – пробегите ее глазами и посоветуйте мне что-нибудь.

Генри заглянул в рукопись. Он выхватил список действующих лиц и оторопело посмотрел на графиню. Слова замерли на его губах. Говорить с ней не имело никакого смысла. Откинув голову на спинку кресла, она уже была в забытьи. Ее лицо еще больше налилось кровью, он испугался, как бы ее не хватил удар.

Он позвонил и велел вошедшему слуге прислать горничную сверху. Звук его голоса пробудил графиню, она дремотно открыла глаза.

– Уже прочли? – спросила она.

Из простой человечности требовалось успокоить ее.

– Я охотно прочту, – заверил Генри, – если вы отправитесь к себе в постель. Завтра утром вы узнаете мое мнение. На свежую голову у нас легче пойдет четвертый акт.

В эту минуту вошла горничная.

– Боюсь, даме нездоровится, – промолвил Генри. – Отведите ее к ней в комнату.

Бросив взгляд на графиню, горничная шепнула ему:

– Не послать ли за доктором, сэр?

Генри велел прежде отвести ее наверх, а уже потом спросить управляющего. Только после многократных обещаний прочесть пьесу за ночь, а утром написать четвертый акт удалось поднять графиню с кресла и об руку с горничной отправить ее к ней в комнату.

Оставшись один, он почувствовал, как его понемногу разбирает любопытство. Он стал листать рукопись, выхватывая строчки. Вдруг он изменился в лице и поднял от рукописи ошеломленные глаза.

– Боже мой! Как прикажете это понимать? – произнес он вслух.

Он нервно глянул на дверь, за которой скрылась Агнес. Вдруг она вернется в гостиную и захочет посмотреть, что тут сочинила графиня? Он еще раз перечитал напугавший его отрывок, задумался, потом, собрав рукопись, рывком встал и тихо вышел.