Лесь - Иоанна Хмелевская Страница 36

– Моему деду в Монте Карло посчастливилось выиграть! – сообщил он мощно в пространство, потому что три пана уже отошли.

Он не обратил уже никакого внимания на их отсутствие, ибо его захватила теперь другая мысль. Ха! Если мог дед, то может и он!… Он пришел сюда все растратить, а оказывается, можно здесь все найти! Деньги, честь и, кто знает, может быть, даже и утраченный миллион!…

Дед делал ставки. Он тоже поставил и выиграл! Необходимо ставить и дальше! И дальше выигрывать!…

Не вникая в неизвестные ему подробности и сложности принципов игры на скачках, он не колеблясь, подался к той же кассе, что и в предыдущий раз. В голове у него ворочались мощные мельничные жернова, заглушающие всякие сомнения. У него даже не возникло тени допущения, что главным элементом этой игры прежде всего являются кони. Он вообще не знал, где эти кони находятся, не замечал их до сих пор, они просто не существовали для него. Он забыл о конях, помня только о своем счастливом деде в Монте Карло.

Он вручил кассиру следующие пятьсот злотых, произнося твердо то, что ему пришло в ухо в буфете:

– Два-три. Пять раз.

Гордый и глубоко взволнованный, он уже нигде не задерживался, только начал путешествовать по всему первому ярусу. Ему казалось, что сейчас должно произойти что-то, в результате чего он снова выиграет, он только не знал подробно, что это могло быть. Опутанный видением деда, он не мог избавиться от туманного образа зеленого стола, крутящейся рулетки, раздаваемых карт или еще чего-то в том же роде. Звонок, означающий прекращение приема денег, наполнил его глубоким беспокойством. Ему показалось, что он сейчас упустит что-то очень важное. Нарастающее беспокойство приказало ему броситься в ту сторону, что и все, то есть к краю стадиона.

В напряжении и весь во внимании он начал всматривался вдаль, поэтому старт пятерки лошадей арабской породы из-под самой трибуны совершенно не коснулся его сознания. Когда же кони прошли уже половину дистанции и находились на противоположной стороне стадиона, там, где находился его взор, он наконец понял, что что-то там бежит. Усилием ума он вспомнил, что это кони. В самом деле, кони!… Итак, он играет на скачках! Он поставил на какого-то коня, эти кони, собственно, уже скачут, сейчас они будут здесь, и в связи с этим он должен выиграть!

Понемногу стало доходить до него содержание звуков, раздающихся вокруг. Личность, стоящая возле него и прислоненная к балюстраде, смотрела в бинокль и информировала остальных, которые смотрели невооруженным взглядом. Все были очень возбуждены, и это возбуждение начало передаваться Лесю, до сих пор спокойному и уверенному в выигрыше, но теперь захваченному общим возбуждением.

– Пятерка впереди, она ведет! – кричал парень с биноклем. – Пятерка ведет, за ней тройка, потом двойка!… Тройка догоняет… нет, отстает!…

– Кто там идет последним, скажите? Кто там отстает?

– Сейчас… номер первый!… Первый, Калифат!

– Я же говорил, что Калифат последний!

– Идите вы к чертям!!!

– Говорите же! Что там на вираже?!

– Тройка выходит вперед, пятерка вторая!…

– Так и будет, три-пять, вот увидите!…

– Двойка в триплях! – взвизгнул кто-то душераздирающим голосом.

Этот отчаянный, но непонятный крик потряс Леся до глубины души. Он упал на грудь стоящего перед ним парня и не выдержал.

– Говорите же! – крикнул он, теребя за рукав обладателя бинокля.

Собственник бинокля старался выдернуть из его рук свой рукав, вместе с рукавом дергалась и рука с биноклем, который он напрасно пытался приложить к глазам. Кони были уже на прямой. Лесь нервно дергал, поэтому тот бросил бинокль и кричал дальше без уже оптического прибора:

– Валет идет, Валет! Пятерка вторая!

– Хала вторая! Двойка ее обходит! Уже три-два!…

– Двойка выходит вперед!

– Не давай себя обходить!!!

– Валет, давай! Валет, давай!!!

– Есть! Два-три!!!

– Черт возьми, а я играл три-два десять раз!…

Лесь, почти протрезвев и в полной прострации, позволил впихнуть себя снова в середину. Два-три!… Два-три – это было то, что у него написано на пяти купленных билетах! Выиграл! Снова выиграл! Сама судьба была на его стороне! Сама судьба направила его в это место, чтобы он мог спасти свою честь, достойно продолжив семейные традиции, начатые еще дедом в Монте Карло! Он отыграет все и в ореоле славы предстанет перед теми, кто его так недооценивал! Он бросит им под ноги это, по-мужски добытое счастье! Что там тото-лотко, в тото-лотко пусть играют одни никчемные люди, а объятия азарта только он один решил отдасться, и вот прошу, с каким результатом! Он бросит им больше, чем они ожидают, им всем и ей!… Барбаре!…

До гипотетического миллиона, который сам просился в его руки, было, по правде говоря, еще довольно далеко, но достойный потомок деда-игрока не считал, что должен заниматься арифметическими подсчетами. О размере выигранной суммы он узнал лишь во время ее выплаты, потому что все объявления по ипподрому и на информационных таблицах просто прошли мимо его внимания. Порядок два-три, оцененный в 220 злотых, дал ему в руки пять с половиной тысяч злотых и привел к тому, что, вычтя общественные деньги, он был еще в плюсах.

Из услышанных криков Лесь запомнил лишь некоторые. Подойдя снова к счастливой кассе, он сказал первое попавшееся, добавив:

– Десять раз.

Первое попавшееся было три-два. Три-два десять раз составляло последнюю реплику, которая попала ему в ухо в момент прихода коней на финиш. Глупая тысяча злотых, которую он выплатил этим разом на игру, была мизером по сравнению с миллионом, маячившим у него перед глазами. Возможностью и способами добычи миллиона на протяжении одного дня он не интересовался, ибо не намеревался вникать в подробности деятельности капризной судьбы.

Внезапный поворот в жизненном положении, неожиданный перескок со дна падения до вершин геройства, восхитительная и плодотворная смелость в борьбе с азартом, потрясли его до такой степени, что свели почти к нулю последствия употребленного перед тем алкоголя. Теперь уже сто грамм с бутербродом… – да что там с бутербродом! с устрицами!… – уже не были Лесю нужны. Теперь в его ушах гремели фанфары, он упивался удивительным настроением. Зеленые столы и вращающиеся рулетки выветрились у него из головы и пропали из глаз. Оглядываясь вокруг уже вполне осмысленно, он заметил принципиальный источник всеобщей заинтересованности: сперва кони на старте, а потом кони на поле. Гордый, растроганный, счастливый, он смотрел с высоты на лоснящиеся конские зады и понемногу начал различать номера, обозначенные под седлами, связывая их с номерами на купленных билетах. Он только не знал, почему этих номеров два, что означало, что игра ставится сразу на двух коней, а ему было известно, что всегда играют на одного коня и выигрывают тогда, когда этот конь приходит на финиш первым. Он никогда не был на бегах, он не вникал в тайны этого мероприятия и сейчас не хотел спрашивать кого-либо об этом. Раз уже дважды он выиграл на двойного коня, то выиграет и в третий раз, не стоит беспокоиться, лучше снова отдаться на волю судьбы.