Песочные замки Уолл-стрит. История величайшего мошенничества - Курт Эйхенвальд Страница 36

Спустя несколько дней Харрисон заявился к Генри в региональное отделение Bache в Далласе, изысканно одетый, в дорогой сорочке и не менее дорогом галстуке. Он честно выложил Генри свою историю, особенно напирая на полученное от президента Форда помилование. Он возвращался к этому снова и снова: «У меня есть полное помилование от президента США», — внушительно повторял он.

Но Генри ничего не желал слушать. «Не имею ни малейшего понятия, как мы можем вести с вами дела, — заявил он. — И представить не могу, как наши инвесторы отреагируют на это. Тот факт, что вас помиловал сам Джеральд Форд, еще не означает, что вы не были в тюрьме и не совершили преступления».

«Но все же президент Соединенных Штатов…» — в который раз завел Харрисон.

«Послушайте, Клифтон, позвольте сказать вам кое-что, — прервал его Генри. — Я знаю, что в последние месяцы у вас наладились тесные контакты с Дарром и в фирме он самый горячий ваш сторонник».

Генри склонился к Харрисону и понизил голос: «Но должен сказать вам прямо, что в настоящее время фирма ведет расследование по некоторым его делишкам на предыдущем месте работы. У нас есть все основания полагать, что скоро его здесь не будет. При ваших проблемах, о которых вы тут мне рассказывали, вам лучше бы иметь с ним как можно меньше общего».

Харрисон слушал Генри с каменным лицом. Затем он поднялся, откланиваясь. «Что ж, очень признателен вам, сэр, — произнес Харрисон, подавая Генри руку. — Надеюсь, скоро снова увидимся».

Генри смотрел в спину уходящего Харрисона, пока за ним не закрылись двери офиса. У него не было сомнений, что после такого откровенного разговора ему больше никогда не придется иметь «счастье» общаться с Клифтоном Харрисоном. И в этом он был прав — хотя и совершенно по иным причинам, о каких пока не подозревал.

И вот случилось то, во что никак не могли поверить участники «Футонской пятерки»: неизвестно какими путями, но Дарр пронюхал о расследовании, которое велось в Bache. А между тем, помимо Джонса и Госьюла, об этом не должна была знать ни одна душа за пределами отдела налоговой защиты. Да и у этих двоих не было никакого резона давать Дарру шанс принять контрмеры.

Однако все сомнения отпали: Дарр определенно был в курсе дела, и было очевидно, что он очень боялся. От былой самоуверенности не осталось и следа; он двигался словно на автомате, бесстрастный и отчужденный, как зомби. На лице залегли глубокие морщины. Он почти перестал разговаривать с подчиненными. Даже остальным менеджерам отдела, не знавшим о расследовании, было очевидно, что с их боссом творится неладное. Всякий раз, стоило Дарру после очередного совещания выйти за дверь, как вслед пробегал шепот. Джим выглядит каким-то озабоченным. Что это с ним? Его что, увольняют? Слушая, как коллеги строят разные догадки, члены «Футонской пятерки» хранили молчание. И так слишком много народу уже знало, что происходит.

Вскоре о расследовании узнали все. Билл Питтман, переведенный Дарром с административной работы на продажи, горячо выступал в защиту босса.

«Ну как можно быть таким нелояльным? — нападал он на Дэнниса Мэррона. — Как ты можешь ополчаться на того, кто подписывает тебе премиальные чеки?»

«Насколько я знаю, это чеки от Bache, а совсем не от Дарра лично, — холодно отвечал Мэррон. — А по отношению к фирме я лоялен».

Питтман приставал с обвинениями к каждому участнику «Футонской пятерки», но никто не воспринимал их всерьез. В сущности, он был мелкой сошкой, даже не старшим менеджером. К тому же весь отдел вечно потешался над его вспыльчивостью. Многие до сих пор не могли удержаться от смеха, вспоминая скандал, который Питтман учинил в ресторане пару-тройку недель назад, когда Кеммерер подшутил над ним. Бедолага Питтман так раскипятился, что не нашел ничего лучше, как запустить в обидчика тарелку со здоровым куском клубничного торта. И можете себе представить, промахнулся! Тарелка просвистела по залу и разбилась вдребезги. Если уж у Дарра не нашлось защитников посолиднее, чем этот фигляр, то дела его совсем плохи, решили в «Футонской пятерке».

Расследование Джонса развивалось в очень скверном для Дарра направлении. Джонс установил контакт с Госьюлом, незадолго до того получившим еще одну порцию компрометирующих материалов на Дарра. Приятель Госьюла, работавший в Josephthal, передал ему конверт с копиями полученных от клиентов чеков и заполненных рукой Дарра бланков на взнос средств на личный депозитный счет. Госьюл согласился предоставить эти материалы Джонсу.

Они встретились 13 ноября в отеле Plaza в средней части Манхэттена. В назначенное время Джонс поднялся на лифте в номер, где его поджидал Госьюл. Он легонько постучал в дверь, Госьюл впустил его внутрь и без долгих предисловий вручил конверт. А потом прибавил, что привел кое-кого для разговора с Джонсом. С этими словами юрист пригласил из соседней комнаты незнакомца, отрекомендовав его тем клиентом, у которого Дарр вымогал взятку накануне своего прихода в Bache. Госьюл представил их друг другу и удалился, чтобы они могли переговорить без свидетелей. Джонс начал задавать вопросы. Через 20 минут он поднялся и поблагодарил возвратившегося в номер Госьюла и приведенного им человека.

Прежде чем выйти, Джонс повернулся к Госьюлу: «Знайте же, что теперь песенка Дарра спета».

В тот же день Джонс поговорил с Д’Элисой. «Ну все, мы его накрыли», — сказал он и прибавил, что готов поставить руководство фирмы в известность о вскрывшихся фактах. Через день-другой Джонс собирался дать ход этому делу. Д’Элиса немедленно связался с участниками «Футонской пятерки». Оказалось, что Хейес тоже знал об этом от Джонса. Пора было готовиться к принятию руководства отделом. Это будет удар для фирмы, особенно болезненный для Ли Пэтона, которого совсем недавно возвели в ранг директора фирмы. Каково ему будет узнать, что один из его первых назначенцев не сегодня-завтра будет заклеймен как проходимец.

Дарр ходил мрачнее тучи. Он пытался завербовать кого-нибудь из высшего руководства себе в союзники. Он сходил к директору по корпоративным ресурсам Джорджу Макгофу, чтобы поделиться своими опасениями. Вокруг него, Дарра, ходят всякие грязные слухи, не имеющие под собой основания, жаловался Дарр. И он, бедный, не знает, что теперь делать.

«Послушайте, если вы точно знаете, что невиновны и что слухи врут, пройдите тест на детекторе лжи, и дело с концом. Мы заранее снабдим вас вопросами, а хотите, так сами сформулируйте их. И когда результаты станут всем известны, слухи умрут сами собой».

Лицо Дарра приняло задумчивое выражение. «Ага, кажется, это будет самое правильное, — мягко ответил он. — А как вы думаете, кто будет знакомиться с результатами теста?»

«Ну очевидно, тот, кто будет его проводить. А как, по-вашему, кого следует поставить в известность о результатах?» Они еще немного поговорили, а затем Дарр поднялся и на прощание сказал, что скоро снова зайдет к Макгофу.

Однако больше Дарр не заводил с Макгофом разговоров о тестировании. Зато вскоре ему позвонил генеральный юрисконсульт Bache Джон Курран.

«Это вы убедили Дарра пройти тестирование на детекторе лжи?» — напрямую спросил Курран.