Числовой код бессмертия - Надежда и Николай Зорины Страница 36

Сегодняшнее число, месяц, год — вот что означали эти цифры, догадался Александр Иванович, спустя минуту, — дата его смерти. А в следующий момент понял, что разговор между ним и этим человеком ведется по-итальянски. С момента его прихода ни слова не было сказано по-русски. То, что это Дамианос, а в кармане у него нож, стало совершенно очевидно, но Александр Иванович продолжал на что-то надеяться. Нервно рассмеявшись, он опять указал на пальто своего гостя и предложил раздеться, но тот решительно отказался.

Так вот откуда взялся нож, подумал Александр Иванович, его принес с собой Дамианос. Но как же ему удалось пронести его в самолет? Или приобрел здесь? Потому и задержался?

Они прошли в комнату. Дамианос хотел задернуть шторы, но, сообразив, что пятый этаж, и с улицы не видно, что делается в комнате, передумал. Солнце налилось оранжевым соком, раздулось и превратилось в неприятный жирный шар. При ярком свете лицо Дамианоса выглядело старым. Взгляд его окончательно утратил неуверенность, теперь он смотрел на Александра Ивановича точно так, как в снах — с ненавистью и страхом. Чего он боится, если нож у него, и, значит, сила на его стороне?

— Присаживайтесь, — Александр Иванович кивнул на кресло, делая вид, что ничего страшного не происходит.

— И это тоже не стоит. — Дамианос усмехнулся. — Не будем терять времени. Вы ведь понимаете, зачем я пришел?

Ну, еще бы не понимать! Вот только понять бы, чего он все-таки боится. Взгляд Дамианоса соскользнул и забегал по комнате.

— Конечно, понимаю, — изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сорваться и не закричать, спокойно проговорил Александр Иванович. — Вы пришли меня убить.

— Убить? — Дамианос поморщился. — Не стоит так ставить вопрос. Я пришел, чтобы положить конец. Я ведь и сам, в известной степени, приговоренный.

Приговоренный… Нет, он убийца — убийца Числа. Потому что зачатие уже совершилось. Он хочет разрушить то, что ему не принадлежит.

Дамианос — безумная сторона души Пифагора. Но он, Александр, вторая его сторона, та, что жаждет гармонии. Значит, он должен спасти Число. Узнать его и…

— Последнее предсмертное желание, — проговорил Александр Иванович по возможности мягко, усыпляя бдительность, и исподтишка поймал взгляд Дамианоса.

— Нет! — категорически отказал тот.

— Но вы ведь не знаете, о чем пойдет речь.

— Знаю. Вы его не получите! Его вообще нельзя произносить вслух.

— Значит, вы понимаете, что я не знаю Числа? Чем же тогда я опасен? — Усыпить бдительность, отвлечь разговором, не отрывать взгляда от его глаз и незаметно к нему приближаться — медленно, шаг за шагом.

Солнце слепило глаза, с улицы доносились живые, реальные звуки — все это делало ситуацию совсем нереальной, неправдоподобной. Это просто очередной сон, сказал себе Александр Иванович, осторожно приближаясь к Дамианосу. Ведь не может же этот итальянский грек так просто взять и убить его.

— Вы знаете все, чтобы самостоятельно его вычислить, весь расклад.

— Нет, я не смогу! Я очень не силен в мате-матике!

— Это не имеет никакого значения, поскольку вы и я — одно целое.

— Но почему, почему вы от него отреклись? Ведь вы ему посвятили всю свою жизнь. — Александр Иванович сделал последний шаг, обхватил Дамианоса руками за плечи, развернул к себе. Но тот угадал его уловку, улыбнулся проницательно и зажмурился.

— По глазам хотите прочитать? Не стоит, вы и так знаете достаточно. К сожалению, весь ход моих вычислений у вас в голове. — Улыбка его зазмеилась, как улицы Кротона, он резко вывернулся, быстрым движением достал нож из кармана.

Александр Иванович отскочил в сторону, попытался убежать. Ноги заскользили по паркету, жуткая боль пронзила, казалось, все тело. Он упал на спину, Дамианос склонился над ним. Теперь в его глазах были только горечь и сожаление.

— Прощай, брат, — проникновенно произнес он и вышел из комнаты. Дверь тихо, почти бесшумно закрылась.

Александр Иванович хотел приподняться, но не смог. Пифагор в обгорелых одеждах вышел из хижины и неслышной, призрачной походкой прошел мимо, в сторону Кротона, туда, где все еще бушевал пожар. Эту схватку они проиграли.

* * *

Комната залита красным светом — это закат, умирающее зимнее солнце, окрасило ее в такой жуткий, тревожный цвет. Перед смертью все окончательно проясняется, открываются все тайны, только теперь это уже и не важно. На каком языке они говорили с Дамианосом, когда перешли в комнату и все тайные покровы спали? Не на русском уж точно! Но и не на итальянском! Ну да, как только они переступили черту человеческих отношений, возник совершенно другой, нечеловеческий язык. Язык богов, язык чисел. Он открылся Александру Ивановичу, стал понятен, как и любой другой. Цифры — буквы, числа — слова, предложения и целые периоды речи. Все очень просто, и странно, как же он раньше этого не мог понять. Только во снах. Во снах, где Дамианос, вопреки своей воле, открывал ему самые сокровенные тайны. И эти числа в его голове — истории жизней, повороты судеб тех, кто связан с Числом. Число тоже может ему открыться, весь расклад в его голове, так сказал Дамианос, стоит только довести вычисления до конца. Стоит только… Не успеть, силы вытекают из него вместе с кровью. Ему не успеть собрать числа в горсть! Дамианос спешит в обратный путь, ему нужно попасть в Кротон, пока сегодняшний день не закончился. Трудно успеть. Но разница в часовых поясах поможет.

Умирание длится мучительно долго. Но пусть оно продлится еще немного. Числа трясутся, как дрожащие руки, и не попадают в замочную скважину… Он должен, просто обязан вывести их. Кто из тех, что связан?.. Не даются числа, хоть и смысл их совершенно понятен. Числа как разбегающиеся мысли. Сосредоточиться, унять дрожь. Эти семеро оставшихся погибнут при любом раскладе. Любой вариант их судьбы рано или поздно приводит к смерти. Но те четверо… Он приведет их в Кротон, он был не прав, когда думал, что схватка проиграна. Еще есть надежда…

Но времени осталось слишком мало. Числа вытекают из него, образуя на полу красную бесформенную лужу, ее невозможно будет восстановить в единое целое, и тогда Число затеряется в потоке.

Лица его учеников. Смерти толкаются локтями. Смерти мешают понять… Смерти накладываются одна на другую: черные обугленные руки Маши и искореженное тело Вероники, извлеченное спасателями из-под обломков вагона, пробитая голова Михаила и… Степан, он просто выпадет из окна, это не самоубийство, как посчитают потом, а неизбежность естественного хода событий. Но останутся четверо, они и спасут. Алина Купцова, Иван Молчанов, Артур и Василий. Они донесут, и тогда… Алина… Почему же она не приходит? Времени совсем не остается.

Красная страшная комната заполняется запахом гари. Значит, Дамианос успел, значит, он уже дома. И еще одна тайна открылась. Он не сразу смог понять, почему Дамианос не убил его, а смертельно ранил. Вот, оказывается, зачем: чтобы они умерли вместе, одновременно. Чтобы в них обоих разом умерло Число. Закрыть глаза, чтобы не так раздражал красный свет. Закрыть глаза, чтобы не резал дым…