Миллионеров украшает скромность - Инна Павлова Страница 36

Я, наверное, эгоистка, и не зря меня Елена упрекала в черствости, когда я вынула из своего чемодана упаковку медицинских банок, приготовленных на случай Милочкиной хвори, но я с трудом удержалась от просьбы к некогда цветущему молодому мужчине испустить последний вздох не в моем номере. В конце концов, с чего это я взяла, что парень так уж плох?

— У меня проблема, — сообщила я и, пока красавчик не успел окончательно позеленеть, пояснила: — Не знаю, в каком номере остановился Иво Шандор.

Администратор, похоже, с удовольствием бы поменялся со мной трудностями, но вместо того, чтобы препираться, послушно ухватил талмуд. Интересующее меня лицо проживало на пятом этаже в пятьсот двадцать четвертом номере.

— А сейчас он где? — поинтересовалась я, и администратор с похвальной готовностью уставился на доску для ключей.

Предположительно, клиент находился у себя, во всяком случае, ключа от его номера на месте не оказалось. Ну что же, самое время нанести визит. Если венгр в данный момент принимает даму, с личной жизнью ему придется повременить. У меня к нему срочное дело.

Царственным кивком поблагодарив служащего за старания, я направилась в пятьсот двадцать четвертый номер. Тратить время на переодевание и марафет не было необходимости — прежде чем спуститься на ресепшен, я тщательно позаботилась о своей внешней привлекательности. Другое дело, что не помешало бы подумать о прикрытии, точнее, о маскировке. А ну как придется прятаться или даже преследовать объект? Надо быть готовой ко всему!

Газетный киоск располагался дальше по коридору, в противоположном конце от стойки администратора. Печатную продукцию я хватанула первую попавшуюся, и только в лифте обнаружила, что она на немецком. Ну и ладно, хоть картинки посмотрю.

И тут меня осенило. Дура я дура. Ведь хотела же узнать как можно больше про погибших, почему раньше не подумала про печатное слово?! Пусть касательно Пагоша и американца я так и останусь в неведении, но уж кончину своего отнюдь не рядового соотечественника шведы вряд ли оставили без внимания. Зарубежная пресса сюда, конечно, попадает не в первый же день, может, даже не во второй и не в третий, но с убийства прошло уже больше недели, так что можно не сомневаться: при желании в здешних киосках найдутся газеты, проливающие свет на обстоятельства гибели Берга. Сегодня же нацелю Наду и Райко на поиски. Другое дело, как они доведут до меня содержание материала, изложенного на шведском?

Да что же это такое! Ни один доморощенный детектив еще не сталкивался с таким количеством сложностей, как я!

Коридор пятого этажа был пуст и подозрительно тих. В остальном он ничем не отличался от других. Здесь также не предусматривались кресла и журнальные столики для отдыха, не было и телевизора. Желающим повысить культурный уровень приходилось спускаться на первый этаж.

Пользуясь безлюдностью холла, я приложила ухо к двери, но не услышала ни звука. Постояв для верности еще минут пять, постучала.

Дверь открылась далеко не сразу. Помятая щека супермена свидетельствовала, что образ жизни он ведет кошачий: днем спит, а охотится ночью. Уж не знаю, мог ли чей-нибудь визит еще меньше обрадовать джентльмена, но мне он явно не обрадовался.

— Вика? — удивился он. — Входи.

Вообще-то таким тоном обычно просят выйти вон, но я привередничать не стала.

Оказавшись в номере, я чинно расположилась на стуле и начала светскую беседу, которая, по мнению специалистов-психологов, должна предварять серьезный разговор. Во всяком случае, именно так написано в книжках по этикету.

Я добросовестно расспросила венгра о здоровье, настроении и впечатлениях от пребывания на курорте, не забыла поинтересоваться, как идет бизнес. О самочувствии родителей не спросила только потому, что не была уверена в их наличии. Богатеи, если верить сериалам, мрут как мухи, не все дотягивают даже до совершеннолетия, чего уж говорить про средний возраст? Все остальное я, по-моему, выяснила детально.

— Вика, я не хотел бы показаться невежливым, — не выдержал Иво, — но у меня мало времени.

— Значит, ты не умеешь его планировать, — доброжелательно отозвалась я. — Тебе следует завести органайзер.

Разумный совет почему-то вызвал у собеседника раздражение, и он снова принялся бубнить про занятость.

— Я решила больше не испытывать терпения хозяина и перешла к делу. То есть рухнула ему на грудь и начала орошать ее слезами.

Трюку с выжиманием слезы племянница выучилась еще в третьем классе, а в восьмом принялась натаскивать меня. «Мало ли когда понадобится, учись, пока я добрая, — напутствовала Мила, — а то ты у нас дурочка бесхитростная, как будешь дальше жить, даже и не знаю!» Я по дурости сначала сопротивлялась, но у Милочки не забалуешь. Так что мастерство пришло довольно быстро, племянница меня даже похвалила «за сообразительность». Похвала, которой я от нее, дай бог памяти, в лучшем случае удостаивалась дважды за всю жизнь. Так что можете не сомневаться, белоснежную тенниску Шандора я намочила капитально.

— Ты зачем? — перепугался мужик. Вот теперь он бы много чего дал, лишь бы я опять переключилась на погоду.

— Кроме тебя, у меня никого здесь нет, — проблеяла я, и у несчастного округлились глаза. Он, несомненно, задался вопросом, когда это сподобился стать ненормальной бабе ближайшим родственником.

Для острастки я похлюпала еще немного и, удостоверившись, что противник полностью деморализован, начала приводить в исполнение свой план.

Поведав о несчастьях, преследующих меня на болгарской земле (разумеется, выборочно, зато с множеством лирических отступлений), я сообщила ошалевшему мужику, что пришла за советом.

Вздох глубокого облегчения красавец замаскировал хриплым стоном, но явно приободрился, обнаружив, что от него не требуется ни менять семейное положение, ни совершать ратные подвиги во славу опостылевшей дамы. На радостях даже предложил закатиться в ресторан, но я не согласилась. Я еще не все сказала.

Когда я перешла к повествованию о событиях, имевших место при посещении питейного заведения в болгарском селе, Иво, похоже, заинтересовался. Правда, начисто отрицал собственное пребывание в ресторане. Я ему, ясное дело, не поверила и принялась описывать свое мнимое нервное потрясение после ограбления возле бассейна. Похищение подстилки и пустой пластмассовой бутыли я описала столь вдохновенно, что даже Агата Кристи, несомненно, сочла бы за большую удачу разрешение использовать цитаты из моей речи в своих произведениях.

— А вот и ключ, — продемонстрировала я дубликат. — Можешь мне не верить, но я абсолютно убеждена: здесь кроется тайна! Я пришла к выводу, что у меня в номере и в пляжной сумке искали именно его!

Вожделение, с которым красавец венгр пялился на искомую вещь, заставило меня обеспокоиться собственной безопасностью. Если парень и впрямь тот, кем я его считаю, то есть преступник, лучше не рисковать и под благовидным предлогом избавиться от ключа. Что толку, что полиция давно изъяла содержимое ячейки? Иво-то не в курсе. Я ни словом не упомянула про свое кратковременное сотрудничество с болгарской полицией. Пристукнет меня, чтобы завладеть сокровищем, и дело с концом!