Опередить дьявола - Мо Хайдер Страница 36

— Да. Мне поручено его найти.

— Вы знаете, где он?

— Конечно, знаю.

— Честно?

Она смотрела на него так серьезно, что Кэффри дал ей невыполнимое обещание.

— Эмили, поверь, я знаю, где он, и не позволю, чтобы он причинил тебе боль.

Кори Костелло проводил гостя. Однако, вместо того чтобы остаться на пороге, он вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь.

— Можно вас на два слова, мистер Кэффри? Всего минуточку.

Кэффри застегнул куртку и надел перчатки. На смену дождю пришел порывистый ветер, и явственно запахло снегом. Оставалось только пожалеть о том, что он был без шарфа.

— Я вас слушаю.

— Как далеко это может зайти? — Кори оглянулся, не подслушивает ли кто из окна. — До суда ведь не дойдет?

— Когда мы его поймаем, непременно дойдет.

— И я должен буду давать показания?

— Вряд ли это коснется вас. Возможно, Джэнис. Это будет зависеть от подхода. А что?

Кори закусил нижнюю губу и, сощурившись, отвел взгляд.

— Да есть… одна заминка.

— А именно?

— Когда это случилось…

— Да?

— Джэнис не сразу смогла со мной связаться. Я узнал только в пять часов.

— Я в курсе. Она пыталась до вас дозвониться, но вы были на собрании.

— То-то и оно, что не был. — Он понизил голос. Кэффри уловил характерный запах водки. — Не был я на собрании и теперь боюсь, что они дознаются, где я в это время был. Что в суде мне начнут задавать всякие вопросы.

Кэффри вопросительно поднял бровь, и Кори зябко поежился. Он обхватил себя руками — на нем был тонкий свитерок, который он наспех натянул поверх рубашки.

— Я встречался с клиентом, — признался он.

— Где?

— В гостиничном номере. — Он достал из заднего кармана брюк мятую бумажку и протянул ее детективу. Кэффри развернул счет и пробежал его глазами при свете фонаря.

— Шампанское в номере? С клиентом?

— Ладно… — Кори забрал бумажку и сунул обратно в карман. — Охота вам тыкать меня носом. Лучше скажите: до суда это дойдет?

Кэффри поглядел на него со смешанным чувством жалости и презрения.

— Мистер Костелло. Какой компот вы делаете из своей личной жизни, меня не касается. Я не могу вам гарантировать, каким будет расклад в суде, но этот разговор может остаться между нами, если вы кое-что для меня сделаете.

— Что?

— Этот тип разнюхал, где живет семья Брэдли. Кори побелел.

— Мать честная…

— Наши СМИ могли бы работать и получше, прямо скажем, зато теперь есть полная ясность. То, что произошло сегодня, не попадет в прессу.

— Что он с ними сделал?

— Ничего. По крайней мере, в плане физического воздействия. Я не допускаю даже мысли, что он станет преследовать вашу семью — ему нечем вас шантажировать, так как он не сумел захватить Эмили. Но, на всякий пожарный, я распорядился о полном запрете информации для прессы. Я хочу оградить Джэнис и Эмили от любых неприятностей, и вы должны проследить, чтобы они не сболтнули лишку.

— Вы хотите сказать, что он должен объявиться здесь?

— Разумеется, нет. Ему неизвестен ваш адрес, поскольку он и журналистам неизвестен. Вообще-то у нас хорошие отношения с масс-медиа, но никогда нельзя быть уверенным на все сто. — Он взглянул на палисадник. Ухоженный. К воротам вела длинная дорожка. От посторонних дом закрывали высаженные по периметру раскидистые тисы. За деревьями светился уличный фонарь. — С улицы вас не видно.

— Не видно. И в моем распоряжении есть отличная система безопасности. Я могу ее включить, пока мы дома. Если вы видите в этом необходимость.

— Это хорошо, хотя нет повода для паники. — Он извлек бумажник и достал визитку. — Я распоряжусь, чтобы патрульная машина проверяла ситуацию раз в час или около того, но если вы почувствуете излишнее внимание со стороны прессы…

— Позвонить вам.

— Точно. В любое время дня и ночи. — Он протянул ему визитную карточку. — Не бойтесь меня разбудить, мистер Костелло. Со сном у меня проблемы.

28

В шесть часов парни из ППР закончили рабочий день. Они приняли душ, переоделись, почистили оборудование и все скопом двинули в паб. Это было зрелище: семь мужиков в черных стеганых штанах и карриморовских куртках из овечьей шерсти, спорящих у стойки бара, кто оплачивает первый заход. Фли с ними не пошла. Сегодня с нее хватит. Она сама закрыла все офисы и в машине не стала включать радио. К восьми она наконец добралась до дома.

Припарковавшись задом, она заглушила мотор и замерла, слушая, как он охлаждается с легким пощелкиванием. Днем, когда она после паба вернулась в офис, к ней снова наведался инспектор. Как и вчера, он оперся на стол обеими руками и приблизил к ней лицо, глядя глаза в глаза. Но на этот раз его «Ничего» в ответ на ее «Что?» прозвучало со зловещим оттенком. Ему донесли про Саппертонский туннель.

Положив на руль подбородок, она задрала голову к расчистившемуся небу, хотя перед луной еще маячил дымчатый конский хвост. Грозовые облака стройными рядами отмаршировали на восток, показав городам свое оранжевое подбрюшье. Отец, знаток облачных дел, в свое время просветил ее по этой части: высокослоистые, слоисто-кучевые, перистые «барашки». Поутру, в выходные дни, они усаживались перед домом на этом самом месте — он со своим кофе, а она с миской «Райс криспиз» — и экзаменовали друг друга. И если она не знала ответа и сдавалась, он разочарованно вздыхал.

«Нет, нет, нет. У нас в семье не сдаются. Мы, Марли, не такие. Есть старая примета. Стоит только сдаться, как случится несчастье. Это все равно что идти против природы».

Она вытащила ключ зажигания, взяла с заднего сиденья свой боекомплект. Что-то по поводу Саппертонского туннеля не давало ей покоя, но, сколько она ни ломала над этим голову, мысль ускользала. У нас в семье не сдаются. Сообразишь… Она как будто слышала отцовский голос и видела, как он улыбается ей поверх кружки с кофе.

Сообразишь…

29

Ник, офицер по связям с семьей, после ухода Кэффри какое-то время еще оставалась в доме. Джэнис развлекала ее чаем и разговорами: приятная компания, и дочка как-то отвлечется, а главное, это хороший предлог, чтобы не разговаривать с Кори. Он как заводной то и дело наведывался в спальни и выглядывал в окна. В комнатах нижнего этажа он наглухо задернул шторы. А последний час провел в музыкальной комнате, также выходящей окнами на улицу. Ник ушла в шесть, но Джэнис, вместо того чтобы пойти к мужу, надела пижаму и теплые носки, в которых спала, сделала горячий шоколад и поднялась к Эмили, валявшейся на большой двуспальной кровати.