Усталая смерть - Михаил Март Страница 36

— Твою персону видели члены нашего клуба. Женская его половина. Ты им понравился. Особенно одной даме. Она тебя хочет. Я надеюсь, ты еще способен удовлетворить женщину?

— Хотите сделать из меня проститутку?

— Ты красивый мужик, почему бы не воспользоваться шансом.

— И что я получу взамен?

— Скажем, так. После сеанса вернешься в мой кабинет и получишь свои пять штук баксов. А если тебе понравится, то поговорим о дальнейшем сотрудничестве. Наши мальчики довольны своей работой.

— Еще одно условие. Вы пустите меня на женскую половину, где есть молодые телки. После горького хочется закусить сладким.

— Договорились. Вход для мужчин с другого фасада здания, и он не менее помпезен, чем этот. Разница лишь в том, что мужчины там ходят одетыми и в масках. А девочки представлены в полном ассортименте. Для тебя я сделаю такое исключение. А сейчас тебе придется спуститься на первый этаж, принять душ, надеть плавки и выйти в зал. Она сама к тебе подойдет. Согласен?

— И сколько длится сеанс?

— На ее усмотрение. До тех пор, пока она тебя не отпустит. Многие наши престарелые клиентки не утратили с возрастом аппетит. Наигравшись с одним партнером, они спускаются в зал, берут второго, потом третьего, а то и троих сразу. Здесь нет ограничений. Тех, кто выдыхается, сменяют новые, но в целом у нас ребята крепкие. Бывает, что и целую смену выдерживают. Но не будем заглядывать вперед. Сначала попробуй, что это такое. От тебя не убудет, а для клуба очень важно исполнять прихоти его членов. И запомни: никаких вопросов. Здесь женщины — хозяйки, а ты — персонал.

Семенов проводил Вадима к другому лифту, и его внизу встретил крепкий парень в смокинге.

— Сначала душ. Иди за мной.

Душ ему не помешал. Он и выспаться после долгого путешествия на колесах не отказался бы, но любопытство брало верх над усталостью. Он еще не осознавал в полной мере, что с ним происходит. События развивались слишком быстро.

После душа его проводили в кабинет, где какой-то тип в белом халате, очень смахивающий на «голубого», сделал ему прическу и чисто побрил лицо.

— А крема у вас нет? — спросил Вадим.

Мужик буквально терся об него во время работы и писклявым голосом сказал:

— Ни в коем случае. Бабы обожают естественные запахи. Некоторые просят своих мальчиков даже не мыться перед сеансом. Сам понимаешь, им так не хватает духа настоящего мужика. Даже если от него несет псиной.

— Тебе, я вижу, тоже. Ладно. Куда идти?

— В эту дверь.

И он вошел. Огромный зал, ярко освещенный хрустальными люстрами, сверкающий паркет, а из мебели только кушетки. В воздухе стоял стойкий запах марихуаны, смешенный с привкусом вина. Через центр зала проходил подиум, где толпились обнаженные дряблые женщины, прикрытые только бюстгальтерами, чулками и туфлями на шпильках. Пять крепких парней показывали на подиуме стриптиз, и после каждой сброшенной вещи раздавались восторженные вопли.

По залу расхаживали мужики в плавках и галстуках-бабочках на голую шею с серебряными подносами в руках, на которых стояли запотевшие бокалы с шампанским и вином. Другие разносили коньяк и водку с лимонами. Одного такого не слишком молодая красотка прижала к мраморной колонне и запустила руку в его трусы. Свободных кушеток тоже было немного. Клубные «девочки» не очень стеснялись и отрабатывали «мальчиков» или требовали, чтобы их обхаживали. Хрусталь, бриллианты, смазанная помада на губах, мускулистые торсы, дряблые ягодицы, шум, дым и вино.

Окунулся. Сразу не очухаешься.

Она возникла из тумана, но уже без шубки.

— Возбуждает? — спросила она низким прокуренным голосом.

— Не очень.

— Меня тоже. Однообразие надоедает. А тебя я вижу впервые. Новичок?

— Проездом.

— Вот как? Пойдем в мой номер, там уютнее.

Они покинули зал через скрытую дверь и поднялись по мраморной лестнице на второй этаж.

Здесь проходил точно такой же коридор, как и на третьем этаже, с той лишь разницей, что каждая дверь имела бронзовую бляшку с номером. Вадим старался не смотреть на женские прелести своей партнерши, ему нравились ее волосы. Густые, пышные и серые благодаря седине. Еще у нее были красивые черные глаза. В них горели страсть и азарт, будто она наблюдала за крутящейся рулеткой и прыгающими на ней шариками.

Они пошли по коридору, и она обняла его за талию, прижимаясь к нему всем телом. Журавлев почувствовал, как в нем начинает просыпаться мужчина. Не деревянный же он в конце концов.

— Ты хочешь меня? — спросила она.

— Не так сразу.

— А мне надо все и сразу. Я жадная. Если ты мне дашь то, чего я хочу, то я тебя озолочу. Ты мне понравился с первой же секунды, как только я тебя увидела. В тебе живет дьявол.

— Точно. Кто-то уже называл меня чертом.

Она остановилась возле одной из дверей и толкнула ее ногой.

— Тут нам будет хорошо, — сказала она, не снимая руки с его талии.

Большая комната, большая кровать, остальное зеркала. Стены, потолок размножили вошедшую парочку в сотни раз.

Она опустилась на колени и зубами стащила с него плавки. По коже Вадима пробежала дрожь.

Начинало смеркаться. Сергей немного замерз, сидя на холодной лавке. Вокруг него собралась куча окурков.

Прошло больше часа, а уходить он все еще не решался. Усталость давала о себе знать, он клевал носом и чуть было не заснул, если бы не чей-то голос. Человеческий голос, а не отвратительные выкрики ворон.

— Точилин! Это ты, Серега?

Сергей вздрогнул и открыл глаза.

Перед ним возникла страшная картинка. На аллее в инвалидной коляске сидел молодой здоровый мужик, а коляску катил бугай, похожий на тех, что в кино показывают. Это не санитар и не нянька, а телохранитель. Немного замешательства, и Сергей его узнал.

— Старлей? Алеша?

— Узнал все же?

Инвалид без особых трудностей встал с коляски и подошел к скамейке, заметно ковыляя. Сергей тут же вскочил, и они обнялись.

— Вот уж не думал, не гадал, что увижу тебя, — похлопывая по плечу однополчанина, говорил Белоусов. — Да еще в таком месте.

После объятий они сели на лавочку.

— Так мне же доложили, что ты погиб? — удивился Белоусов.

— Странно. Нет, меня нашли. Выкарабкался. Сильная контузия. Госпиталь, потом профильтровали спецслужбы и комиссовали. Я думал, все знают об этом.

— Все, но не я. Как щенок, на растяжке подорвался. Двух ступней как не бывало. Теперь вот на протезах хожу. Нормально хожу. Коляска — ерунда, только для длительных прогулок. Долго-то я на деревяшках держаться устаю, а иногда надо воздухом подышать, подумать. Вот меня браток и катает по парку часок-другой.