Сломанные побеги - Михаил Март Страница 36

Кому понадобилась жизнь молодого, симпатичного парня, одному Богу известно, а может быть черту.

За что? Ответа найти никто не сможет. Жил человек, никому не мешал, ничего плохого не совершал, врагов не имел, о друзьях ничего не известно, да и богатствами не владел. Скромно жил и умер глупо. Глупее не бывает. Ищи теперь ветра в поле.

Гроза не утихала.

4.

Нельзя сказать, будто отношения Павла и Лены были безоблачными. Столкнулись два сильных характера. У каждого сложились свои представления о жизни, добре и зле, счастье и горе. Приходилось искать компромиссы. Он восхищался ее талантами, она его, и им казалось, будто их слияние может достичь заоблачных высот.

В чем-то они были правы. Но если Лена искала компромиссы в сложных отношениях, то Павел пытался их достичь с собственной совестью.

Прочитав статью, он отложил журнал и глянул на свою подружку, сидящую на кровати и делающую себе педикюр.

— Любопытное интервью ты взяла сама у себя. Что за история с поездом?

— Я не знаю. Глупо получилось. Я ехала в этом поезде. Паспорт нашла в тамбуре. Откуда я знала, чей он? Когда по поезду прошел шухер и по вагонам пошла милиция, я догадалась, что найденный мной паспорт на имя Казанцевой принадлежит погибшей проводнице. Пришлось его спрятать в трусики. Идея-то была другая. Подняла с пола паспорт, глянула в него и вижу: девчонка моего возраста, чем-то похожа. Только черненькая. Цвет глаз и волосы меняют человека до неузнаваемости. Сменить макияж и дело в шляпе. Паспорта разглядывают небрежно. А мне в моих расследованиях лишний паспорт не помешает. Я его сохранила.

— Допустим. Потом вернулась в Челябинск и купила по нему билет до Москвы.

— Без проблем.

— Опять ложь. Ты невнимательна. Тебя легко поймать на крючок. Лиля говорит в своем мифическом интервью, что ухаживала за Акишиным полгода и за это время привязалась к отцу. А случай в поезде произошел год назад.

— Ерунда. Мелочи. Полгода понадобились на адаптацию и устройство на работу медсестрой.

— А зачем Акишину представляться чужим именем?

— Он понятия не имел, как зовут его дочь, и есть ли она у него. Имя, фамилия значения не имели. И вообще, я хотела только глянуть на него. Себя светить мне вовсе не хотелось. Я известная журналистка и собиралась работать в Москве. История с сомнительными родственниками мне ни к чему. Акишин мог выставить меня за дверь, вызвать милицию, обложить матом, а он взял и прослезился.

— Классная афера. Круто. Обула мужика на пять миллионов. Без особого труда, между делом.

— Эти деньги принадлежат мне, Пашенька! Я их получила на законных основаниях.

— Хочешь сказать, что Акишин твой отец?

— Хуже. Не догадаешься. Если соберешься писать книгу обо мне, то я тебе расскажу правду. Но я пока не собираюсь умирать, и еще не настолько знаменита, чтобы книги обо мне кого-то могли заинтересовать.

— Ты уже тем интересна, что без особых усилий и труда в считанные месяцы стала миллионершей.

Алена рассмеялась. Гоготала очень долго и неестественно. Потом злобно глянула на своего любовника.

— Ты в своих баснях ищешь мораль, а меня интересует только результат. И я права. Меня поддерживают полмиллиона сообщников.

— Кто?

— Те, кто гоняется за книгами об умерших скандальных звездах. Я назвала тебе цифру, соответствующую сегодняшнему тиражу. А он не последний. Читатели — наши сообщники. Мы дали им то, что они хотели получить. Их не интересует мораль. Их интересует грязное белье. Живой Акишин ничего не значил. А умерший на собственном юбилее старый развратник, педик, негодяй и подонок заинтересовал полмиллиона скучающих обывателей. И хватит занудствовать и скулить. Ты продал душу дьяволу и должен работать на результат. Дать то, что от тебя ждут.

— Ждут от Саши Фалька.

— Ревнуешь к самому себе?

— Пора выводить его в люди. На всеобщее обозрение. Люди не верят в снежного человека. Им нужна личность.

— Скоро и до него дойдет очередь. А пока надо поставить точку на первом проекте. Сколько можно заработать на Акишине? Миллион? Два?

— В России? У наших издателей сухаря не выпросишь.

— Ничего, сколько ни заплатят, все твои. Стасик на деньги не претендует. Однако и на западе столько не заплатят, сколько хапнул ты. По моим подсчетам, миллионов десять в переводе на евро единицы. Пару месяцев труда. И то половина моего в книгу вложено. Плюс грандиозный бесплатный пиар. Хотел посмотреть на себя со стороны? Смотри. Всю Москву на уши поставил. Великий писатель! Гений! Саша Фальк ты, а ни кто-то другой. Деньги и слава! Все сразу!

— О каких деньгах ты говоришь? Какие миллионы? Лена взяла с тумбочки свою сумку, достала из нее монету и

бросила ее Павлу.

Монетка звонко ударилась о стену и упала на ковер. Он склонился и поднял ее. Это был золотой империал.

— Где ты ее взяла?

— Снимала с тебя брюки, когда ты нажрался до поросячьего визга. Монетка и выкатилась из кармана. Одна, к сожалению. А у Аркашки скопилась не одна тысяча империалов, плюс два изумруда чистейшей воды по двести пятьдесят карат

каждый и уникальный красный аметист в сто семьдесят пять карат. Не считая бриллиантов. Ну что, будешь и дальше сравнивать наши доходы?

— С чего ты взяла, будто все это добро досталось мне?

— В квартире нет, на даче нет, в гараже нет. И тут сюрприз. Показываю покупателям участок и что вижу? Возле заброшенного колодца трава выкошена, а на земле пустой цилиндр валяется. Что ж, упустила я свое наследство, винить некого. Сама раззява. С миноискателем по участку лазила и ничего, кроме ржавых консервных банок, а о колодце и не подумала. Уезжая, спросила сторожа: «Кто на дачу к Акишину приезжал?» А он докладывает, что Павел Михалыч. Вот и все расследование, друг мой. Быстро, четко и понятно. Не то, что в твоих романах. А ведь и эти деньги мне принадлежат. Но я уважаю достойных соперников и не претендую на твой гонорар. Тем более, что тебе его Акишин передал собственной рукой. Его письмо и план ты тоже оставил на даче. В крапиве нашла. Хорошо дождя не было, а то весь текст размыло бы. Письмецо я пока у себя оставлю. Только помни, Паша, изумруды и золото эти на крови замешаны. Многих за них жизни лишили. И сейчас не пожалеют, если пройдут по кровавым следам.

— Не слишком ли ты много знаешь? Золотодобытчица!

— Нет. Близкая родственница. О своей родне все знаю.

— Хочешь убедить меня в том, что ты дочь Акишина?

— Сестра. Так тебе больше нравится?

— Бред сивой кобылы.

— Ладно, садись на кровать. Расскажу тебе сказку. Павел сел на кровать и облокотился на изножье, оказавшись лицом к лицу с Аленой. Он хотел видеть ее глаза.