Пустое зеркало - Тони Поллард Страница 35

Позднее в этот вечер Вертен встретился с Бертой. Они поужинали и направились в филармонию, где Густав Малер давал концерт.

Год назад Малер начал руководить Венской придворной оперой, и очень скоро этот театр стал ведущим в Европе. На этом концерте в первом отделении Малер дирижировал Симфонией № 41 (Юпитер) Моцарта, а во втором их ждала Седьмая симфония Бетховена, самой любимая у Вертена. В антракте он рассказал Берте об открытии Гросса и о своем решении снова помогать ему в расследовании. А в адвокатском офисе некоторое время поработает его помощник, доктор Вильфрид Унгар, очень способный молодой человек, три года назад закончивший Венский университет. Он вполне справится со всеми делами один. Тем более что подготовка весьма важного трастового договора для барона фон Гайстля была закончена.

— Карл, тебе не нужно мне ничего объяснять, — сказала Берта. — Согласившись стать твоей женой, я сделала этот шаг вполне осознанно. Надеюсь, мы всегда будем уважать интересы друг друга. Ты должен заниматься в жизни таким делом, которое приносит тебе удовлетворение. Иначе зачем все это?

Ему очень хотелось ее обнять, но в фойе второго этажа филармонии во время антракта прогуливалось слишком много людей с бокалами игристого вина «Секта» в руках: мужчины в смокингах, дамы в вечерних платьях и драгоценностях. Поэтому он просто закрыл глаза и улыбнулся.

А потом, когда они снова сели и в зале погас свет, когда она взяла его руку и зазвучало адажио Седьмой симфонии, Вертен подумал, что вот это и есть настоящее счастье.

Утром криминалист и адвокат пришли в полицейское управление просить помощи. Увидев Гросса, Майндль удивился:

— Вы решили написать о покушении на императрицу в своем журнале?

— Меня интересует не столько само покушение — тут с точки зрения криминалистики нет ничего поучительного, — сколько личность террориста, — сказал Гросс. — Подробно изучив психику герра Луккени, мы сможем предотвратить подобные деяния в будущем. Да что я вам рассказываю, вы это сами прекрасно понимаете.

Нажим на профессионализм Майндля возымел действие. Десять минут спустя им выдали материалы, касающиеся Луккени.

— Но как вы узнали, что у нас есть на этого человека досье? — спросил Майндль.

— Мой коллега, доктор Вертен, вспомнил, что в списке подрывных элементов, которым вы нас любезно снабдили, когда мы занимались этим… хм… другим делом, была его фамилия.

— Совершенно верно. — Майндль кивнул Вертену, изобразив на лице слабую улыбку. Затем повернулся к Гроссу. — Прошу вас просмотреть это досье не мешкая. Сами понимаете, это ведь против правил.

Вертен смотрел на инспектора и удивлялся: хоть бы слово благодарности за помощь при расследовании убийств в Пратере. Нет, делает вид, как будто ничего не было. Надо же, какая скотина.

Майндль проводил их в комнату для допросов. Они сели за стол и разделили листы пополам.

Вертену досталась первая часть досье, начинающаяся биографией анархиста Луккени. Родился в Париже в 1873 году. Мать итальянка, приехала на заработки. Работала прачкой. Отец неизвестен. Через год мать вернулась в Италию и отдала сына в сиротский приют в Парме. Работать Луккени начал с ранних лет. Подручный на стройке, потом каменщик. Затем пошел в солдаты, служил в Неаполе под командой принца Вера ди Аразона. Через три года уволился из армии и несколько месяцев пробыл слугой принца.

Затем Луккени отправился странствовать. Объехал европейские столицы, включая Вену и Будапешт, какое-то время пожил в Швейцарии. Здесь сошелся с анархистами, которые накачали этого малограмотного и податливого молодого человека идеями разрушения существующего общества и создания на его месте свободного и бесклассового. Согласно донесениям внедренных в круги анархистов информаторов швейцарской полиции, Луккени вскоре стал активным сторонником этого движения.

Из досье следовало, что в Вену Луккени прибыл в начале июня. Из швейцарской полиции сообщили, что он сел в поезд Женева — Вена десятого июня. Однако здесь его удалось выследить только двенадцатого, когда он поселился в пансионе фрау Гельднер, известном пристанище анархистов.

На следующий день Луккени отправился в Фалькегартен, где провел большую часть дня. Вертен хорошо знал этот парк с розарием, устроенный на манер Люксембургского сада в Париже. Там анархист прохаживался туда-сюда недалеко от входа, как будто ожидал с кем-то встречи. И она действительно состоялась. В двадцать восемь минут шестого он приблизился к высокому мужчине, одетому под маляра (светлый рабочий халат, на голове сложенная из газеты шляпа). Общались они недолго. «Маляр» передал Луккени сложенный листок бумаги и покинул парк. К сожалению, в этот момент один из двух полицейских, ведущих наблюдение за Луккени, удалился по малой нужде. Так что проследить, куда скрылся «маляр», не удалось. Зато проследили за Луккени. Он вышел и парка на Ринг-штрассе, затем свернул налево к опере.

Один наблюдатель следовал по противоположной стороне улицы, другой шел за объектом, соблюдая разумную дистанцию, чтобы анархист его не заметил. Луккени двигался быстро и уверенно. Ему, видимо, требовалось прибыть в определенное место в нужное время. Миновав здание Придворной оперы, он пересек оживленную Ринг-штрассе и двинулся по Кернер-штрассе. На Карлсплац Луккени свернул налево, прошел квартал и затем снова свернул налево на Гусхаус-штрассе. Здесь, пройдя полквартала, он остановился и, оставаясь частично скрытым за газовым фонарем, начал внимательно наблюдать за домом номер 12 напротив. Через два часа из дома вышла женщина в черном, сопровождаемая двумя мужчинами. Они сели в ожидающее ландо и поспешно уехали. Объект продолжил наблюдение, которое закончил в восемь часов двенадцать минут. После чего вернулся в свой пансион.

Вертен тронул криминалиста за плечо:

— Гросс, посмотрите это.

Тот быстро прочел и ткнул пальцем в страницу: