За красоту убивают - Кейт Уайт Страница 34

Я всегда подозревала, что Джек замечательный любовник, и не ошиблась. Он был щедр, лаская меня неторопливыми, уверенными движениями, и казалось, что в мире нет ничего более эротичного, чем мое удовольствие. Первый раз мы занимались любовью долго, наверное, целый час, потом еще раз, после чего я вдруг уснула и проснулась, ощутив внутри себя его пальцы, которые сначала двигались мягко, потом все резче, проникая в меня все глубже. В последний раз мы занимались любовью утром, в шесть часов — быстро и неистово, — прежде чем он ушел, чтобы успеть на ранний рейс до Вашингтона.

После его ухода я не спеша приняла горячий душ, пытаясь взбодрить себя розовой шершавой рукавичкой для отшелушивания кожи, которую урвала на распродаже, устроенной отделом красоты «Глянца». Мысли у меня в голове перемешались, вступая друг с другом в противоречия… Я была рада, что наконец переступила черту с Джеком, жалела, что сделала это, не будучи уверенной, чего же все-таки хочу, я была счастлива, что одна и могу разобраться в своих чувствах, я жалела, что Джек ушел.

Одевшись, я приготовила тосты, сварила кофе и съела свой завтрак стоя, просматривая «Нью-Йорк тайме». В девять пятнадцать я вышла из дома и на метро поехала в «Глянец». И когда поезд уполз в туннель, я сообразила, что, так сказать, в горячке прошедшей ночи так и не позвонила Дэнни, хотя обещала. Джек временно отвлек меня от убийства, но я хотела знать последние новости. Постараюсь дозвониться до нее после встречи с Кэт.

Бурная деятельность начинается в «Глянце» не раньше десяти, поэтому, выйдя из лифта в девять пятьдесят, я не удивилась донесшемуся до меня лишь легкому шуму. По белому коридору я прошла в свой кабинет, заметив нескольких редакторов — ранних пташек, снимавших пальто или притворявшихся, что наслаждаются шоколадными батончиками, якобы заряжающими их энергией на весь день. Бросив вещи на стул с высокой спинкой, стоящий у стены, и проверив почту, оставшуюся с предыдущей недели, я налила себе кофе в маленькой кухне. И направилась прямо к Кэт.

Помощницы ее нигде не было видно, но я заметила Кэт через стеклянную стену ее кабинета — сидя на столе, она оживленно болтала по телефону. Одета она была во все черное: длинную юбку, блузку с высоким воротником, короткий пиджак и плотно облегающие ноги узконосые сапожки. Что-то среднее между жокеем и Дракулой Брэма Стокера. Ее длинные светлые волосы были убраны в пучок в небрежном стиле, одобряемом «Глянцем».

Заметив меня, Кэт подняла указательный палец, давая понять, что освободится через минуту. От человека на том конце провода — своего начальника или, возможно, известного публициста — она чего-то хотела, потому что даже сквозь стекло было понятно: Кэт Джонс включила свое обаяние на полную мощность. Кэт излучала силовые поля — позитивные или негативные — в зависимости от ситуации. Если она была вами довольна, то могла заставить вас почувствовать себя Божьим даром, ниспосланным этому миру. Если же вы выводили ее из себя, лучше всего было последовать совету, как вести себя при встрече с диким животным: медленно пятиться, не выказывая страха.

Отвернувшись, чтобы не глазеть на нее, я, однако, не двинулась с места. Кто-нибудь мог запросто узурпировать его, если не соблюдать осторожность. И точно, не прошло и двух минут, как новая редакторша раздела развлечений «Глянца», имя которой мне еще предстояло запомнить, важно вплыла в приемную. Она выразительно посмотрела на кабинет Кэт, потом на меня.

— Вы ждете ее? — нетерпеливо вопросила она.

— Да, у меня назначено, — ответила я.

Она испустила тяжкий вздох, словно я сообщила, что ей придется лететь не бизнес-классом, а туристическим.

— Я была бы очень признательна, если бы вы передали ей важное сообщение, — проговорила девица. — Вам не обязательно знать, в чем дело, просто скажите ей, что фильм с Риз Уизерспун пойдет на широком экране в феврале. Хорошо? Важно, чтобы она это знала.

Как только девица удалилась, Кэт поманила меня в кабинет.

— Садись, — предложила она, указывая на коричневый кожаный диванчик для двоих. — Мне кажется, я тебя сто лет не видела.

Я пришла, чтобы обсудить темы статей, но сначала она хотела узнать, что у меня новенького. Хотя Кэт — моя начальница, та самая, которая создала для меня в «Глянце» обширное поле деятельности, она еще и странным образом уже семь лет моя подруга со времени нашего знакомства в одном журнальчике в старом городе. Я изложила ей краткую версию обнаружения Анны, завернутой в майлар.

— Боже, а я думала, что самое страшное на свете — это восковая депиляция линии бикини! — прокомментировала Кэт. — Ты об этом написала?

— Нет! — воскликнула я. — Я бы никогда так с Дэнни не поступила. Это окончательно уничтожит ее бизнес.

— Дай знать, если передумаешь. А пока, пожалуйста, будь поосторожнее, ладно? Я уже спасла тебя разок в этом году. На этот раз меня может не оказаться рядом.

Я знала, что ее утро скорее всего расписано по минутам, но так хотелось похвастаться эпизодом с Джеком. По части мужчин Кэт была экспертом. Я описала ей визит Джека, его признание о бывшей подружке и, не упомянув о нашем плотском воссоединении, спросила совета, как вести себя дальше.

— А как ты на самом деле к нему относишься? — напрямик спросила Кэт.

— Меня к нему очень тянет. Но и обида еще не прошла. Она вздохнула:

— Тогда тебе может не понравиться то, что ты услышишь. Это выглядит так, словно ты сравниваешь своего Джека с парой туфель из прошлогодней коллекции знаменитого дизайнера Джимми Чу. Я не люблю оборачиваться назад или сосредоточиваться на чем-то из прошлого, каким бы дивным оно ни было. Я всегда стремилась двигаться вперед.

Я кивнула, как будто под впечатлением от ее мудрости, но про себя пожалела, что спросила. Думаю, я надеялась, что она посоветует мне продолжать. Я быстренько выложила свои темы, и она дала добро на две из трех. Когда мы уже заканчивали разговор, помощница Кэт просунула в дверь голову и объявила о запланированном телефонном звонке, и я тут же попрощалась. Торопясь в свой кабинет, я вспомнила, что забыла передать сообщение редактора отдела развлечений о фильме с Риз Уизерспун. Да, неловко вышло.

Больше мне торчать сегодня в «Глянце» было незачем, и я уже предвкушала возвращение домой, где первым делом позвоню Дэнни, а потом попытаюсь наконец одолеть свою статью. Беря сумку и куртку со стула у стены, я заметила, что во время моего визита к Кэт заходил наш курьер. На столе лежала бандероль, а сверху два письма. Отложив письма, я взяла бандероль, удивляясь, кто бы это мог прислать мне что-то в «Глянец». Это была картонная коробка около двух футов длиной, обмотанная скотчем. Я вздрогнула, когда увидела штемпель со словами «Уоррен, Массачусетс», но потом заметила в верхнем левом углу домашний адрес Дэнни.

Хотя почерк принадлежал не Дэнни.

С помощью ножниц я вскрыла коробку и вывалила на стол ее содержимое — коричневый бумажный пакет. В нем лежало что-то мягкое и податливое на ощупь, и из-под клапана высовывался краешек пластикового пакета на молнии для хранения продуктов в морозилке. Взяв пластиковый пакет за уголок, я вытащила его. Увидев, что было внутри, я бросила его на стол и завизжала. В пакете лежала дохлая мышь, завернутая в майлар так, что торчали только нос и хвост.