Не тяни леопарда за хвост - Элизабет Питерс Страница 34

Стоит ли уточнять, читатель, что в этом хаосе я сохраняла спокойствие, а если и приросла к полу, то вовсе не от смертельного ужаса. Просто не нашла иного способа удержаться на ногах среди обезумевших людей.

Призрак метнулся к саркофагу Хенутмехит... и к Баджу, естественно, поскольку тот нашел убежище в углу рядом со злополучным экспонатом. Бадж дал было деру... поскользнулся... проехался внушительным брюшком по мрамору... и закатил истерику, требуя внимания к своей особе и незамедлительного спасения важного государственного деятеля.

А жрец-то, между прочим, его и пальцем не тронул. Притормозив перед саркофагом, он обратился с почтительной, но крайне невнятной речью к безмятежному лику древнеегипетской леди, отвесил поклон — и был таков. Скрылся за занавесом в углу зала!

Конец беспорядкам положил, разумеется, не кто иной, как мой доблестный рыцарь. Не сумев избавиться от любительницы обмороков, профессор галантно подхватил ее под мышку и двинулся к Баджу. Если бы не Эмерсон, клянусь, ничто не спасло бы хранителя от бесславной гибели под ногами ошалевшей публики.

— Тихо!!! — Египтяне не зря назвали обладателя этого баритона Отцом Проклятий. — Всем оставаться на местах! Он исчез! Опасности нет! — И так далее и тому подобное.

Толпа притихла, подчиняясь властному голосу разума. Эмерсон за шкирку поднял хранителя, встряхнул по привычке (на себе испытала) и поставил на ноги. Очки наш почтенный лектор потерял, концы шейного платка свисали с уха, а физиономия едва не лопалась от избытка чувств. Чувств, добавлю, недостойных христианина. Эмерсон вручил ему бесчувственную леди. Бадж сложился пополам, однако ношу не уронил.

— Кто здесь начальник, хотел бы я знать? — пробасил Эмерсон. — Принимайся за дело, олух царя небесного! Хвастать победами среди аборигенов ты мастер. Покомандуй-ка здесь ради разнообразия!

Не дожидаясь ответа (и правильно — Бадж надолго потерял дар речи), профессор зашагал обратно. Ах, мой дорогой Эмерсон! Он не забывал обо мне ни на минуту. Ни хитроумная леди, своим неуместным обмороком связавшая его по рукам, ни забота о никчемном хранителе, ни даже крах собственных надежд на поимку «жреца» не отняли у меня его внимания. Убедившись, что я цела, невредима, как всегда спокойна и с зонтиком наготове, Эмерсон похлопал меня по плечу:

— Молодец, Пибоди. Еще не все потеряно. Он не мог сбежать.

Занавес, за которым скрылся «жрец», на первый взгляд казался громадным сплошным куском тяжелого темно-коричневого бархата. На деле, разумеется, занавесей было как минимум два, но, чтобы в этом убедиться, Эмерсону понадобилось несколько минут и обойма проклятий.

— Черт! — Он наконец нащупал край и рванул занавес в сторону. Взглядам всех присутствующих предстала мраморная стена без единой трещины и уж тем более без двери.

Эмерсон отлично знал, что из зала невозможно выйти иным способом, кроме как через арочные проходы, расположенные друг напротив друга. Но он не был бы Эмерсоном, если бы с ходу признал очевидное. Наткнувшись на голую стену, профессор исчез за шторой — выискивать потайную дверь. Снаружи его путь отмечали вздымающиеся волны бархатных складок и густые клубы пыли.

Хранитель тем временем обрел не только дар речи, но и способность передвигаться. Не без помощи охранников, насколько я могла заметить.

— Какого черта! — завопил он, потрясая кулачками. — Что он там делает?! Миссис Эмерсон! Немедленно вытащите...

Из пыльных складок вынырнула всклокоченная борода, затем малиновый тюрбан. Синий взор профессора горел праведным гневом.

— Попрошу не выражаться в присутствии моей жены, Бадж.

Хранитель топнул ножкой:

— Вам там нечего делать, профессор!

Вслед за тюрбаном из-за портьер выступил весь Эмерсон.

— Ничего, — буркнул он. — Ровным счетом ничего, кроме глухой стены и приличного количества пыли. Вам, Бадж, следовало бы обратить внимание на...

Хранитель затопал обеими ножками:

— Вон!!! Все вон!!! Галерея для публики закрыта!!!

— А вот это разумно, — согласился Эмерсон, обратив ледяной взор на оставшуюся «публику» — двоих знакомых представителей журналистской братии и еще одну личность, мне неизвестную. — Репортеры... будь они прокляты. Вышвырните их к чертям, Бадж.

Как бы не так. О'Коннелл и мисс Минтон вовсе с места не сдвинулись, а незнакомец с самоуверенной улыбкой шагнул вперед. Элегантный черный сюртук как влитой сидел на его стройной фигуре. Развернутые плечи и широкая прямая спина выдавали отличную физическую подготовку, но если джентльмен и был атлетом, то далеко не первой молодости. Глубокие морщины избороздили лоб и щеки, а под глазами набрякли мешки. От моего наметанного глаза не укрылось высочайшее качество шелкового цилиндра, кашне и прочих аксессуаров джентльмена — в том числе и трости с золотым набалдашником, которую он небрежно вертел в затянутых лайкой пальцах.

— Надеюсь, приказ меня не касается, мистер Бадж, — вальяжно протянул незнакомец.

Боже правый! Что за метаморфоза! Баджа как подменили. Наш достопочтенный коллега расцвел, залопотал... ну разве что не распластался ниц.

— О чем речь, ваша светлость! Нет! Конечно, нет! Всегда рады приветствовать вашу светлость в этих скромных стенах. Надеюсь, ваша светлость будет снисходительна...

— Благодарю, Бадж, — отозвалась светлость со снисходительностью, к которой взывал хранитель. — Будьте любезны меня представить. Профессор и его супруга известны мне, как и всей Британии, но я не имел удовольствия познакомиться с ними лично.

Пока Бадж разливался соловьем перед своим высокопоставленным гостем, его светлость демонстративно изучал меня через монокль. Я вонзила ногти в руку профессора, который, как известно, на дух не выносит монокли, бесцеремонные взгляды и голубую кровь.

— Лорд Сент-Джон Сент-Саймон, если не ошибаюсь? — на удивление благодушно поинтересовался Эмерсон. — Младший сын их светлостей Кентерберийских?

Его светлость поклонился, приподняв цилиндр. Длинные нити напомаженных волос не справились с поставленной задачей, и искусная работа цирюльника пошла насмарку. На макушке откровенно просвечивала внушительная плешь.

— Польщен, профессор. Не ожидал, что вы проявите интерес к скромной деятельности такого дилетанта, как я.

— Ваша скромная деятельность занимает первые страницы всех уважающих себя британских газет, — ровным тоном объяснил Эмерсон. — Не вы ли поддерживаете... гм... очень близкие отношения с тем юным джентльменом, чей отец передал в дар музею эту мумию?

Вот так новость! Теперь понятно, почему Эмерсон тратит время на светскую болтовню, вместо того чтобы гнаться за жрецом-невидимкой.

— О да! — напыщенно вставил Бадж. — Граф Ливерпуль — прекрасный юноша и щедрый покровитель. Смею ли я надеяться, ваша светлость, что и он оказал нам сегодня честь своим присутствием?

— Граф Ливерпуль где-то поблизости, — с ленцой протянул Сент-Джон, пряча зевок за аристократически узкой ладонью.